Оглавление
На подходе к городу Иваш начал нервничать и стараться натянуть несуществующий капюшон. Крас с любопытством поглядывал на ужимки паренька, наконец не выдержал и спросил:
— Ты чего?
— Я... это, в прошлый раз наследил в городе...
— Сильно?
— Ну... народу на площади много было, и бежали все.
Крас хмыкнул и, оглядевшись, махнул в сторону от дороги.
— Пошли.
Среди чахлых кустов нашлось старое кострище: день-два назад припозднившиеся путники ночевали. В траве видны мелкие птичьи кости, а возле костра лежит корявое бревно, служившее сиденьем. Рядом валяется прохудившийся мех, возле него копошатся муравьи, хватают захмелевших букашек и тянут в заросли травы.
Крас зачерпнул полную горсть золы с чёрными углями и прежде, чем Иваш успел среагировать, высыпал ему на голову. Мальчик вскрикнул и отскочил, старательно отряхиваясь.
— Зачем?!
— Теперь волосы не такие уж белые, я бы даже сказал черные, если не приглядываться. Да и кто будет смотреть на такого чумазю? Счас ещё добавим, воооот так... идеально!
Крас пару раз провёл грязной ладонью по лицу и вытер о волосы, отряхнул и с гордостью оглядел работу. Довольно цокнул языком и показал Ивашу большой палец.
— Совсем другой человек! Ну, что встал? Пошли давай! Нужно до полудня успеть к оружейнику.
— Почему до полудня? Закроется?
— Напьётся.
***
У городских ворот их остановили стражники, по мальчонке лишь мазнули взглядом, а вот с Красом долго обменивались рукопожатиями. Иваш встал чуть в сторонке, с интересом наблюдая, как взрослые мужчины хлопают друг друга по плечам и шутят так, что, кажется, готовы убить друг друга. За полминуты разговора Иваш узнал много о матерях стражников и Краса, кажется, одна из них была мужиком. Также стало известно, что Крас частенько заглядывал в гости к сёстрам стражей и их матерям.
Иваш недоуменно почесал затылок, кажется, за такие слова люди обычно в драку лезут, а тут ржут, и чем похабнее шутка, тем громче. Наконец внимание обратили и на него, придирчиво смерили взглядом и спросили:
— А это что за сопля?
— Это? Бастард мой, Вуком звать. Решил взять на поруки. А то чему деревенская девка обучит парня? Коровам хвосты крутить?
— Пук? — Ржанул один из охранников и осёкся.
Глаза Краса опасно сузились, а голос потерял былую непринужденность, заменив её лязгом острого металла.
— Вук. Запомни это, Хью. На языке моих родичей, значит Волк.
— Ладно-ладно, Красный, не горячись, я же просто с дуру ляпнул. Извини...
Прощения стражник просил у Краса, а не Иваша, что немного задело мальчика, но вида он не подал. В конце концов, ни Вук, ни Пук не его имена. Когда стражники остались далеко позади, а они пошли узкими улочками, Иваш спросил:
— Почему Вук? Почему не назвать моё настоящее имя.
— Оно мне не нравится. — Просто ответил Крас. — Молящее о благословении, мерзость, мужчины не умоляют. Вот Вук, другое дело, имя призвано испугать нечисть! Ведь никто не хочет связываться с волком.
— А мне оно нравится!
— Тебя спрашивали, когда имя давали?
— Эм... нет. Но какое это имеет значение?
Впереди из окна второго поверха высунулся мужик с пузатым горшком в руках. Огляделся и, приметив идущих, мерзко заулыбался и с невинным видом поставил горшок на подоконник. Приготовился опрокинуть содержимое на головы. Стоило Красу и Ивашу, поглощенными разговором подойти ближе, мужик натужился и вскинул горшок... тут он разглядел Краса и меч на поясе. Ойкнул, отшатнулся и запнулся, выпустив высоко поднятый горшок.
Иваш вскинул голову на громкий треск и отчаянный вопль сверху, а Крас, как ни в чём не бывало, продолжил говорить:
— Мы не выбираем имён, мы их заслуживаем. Родные могут дать одно имя, и ты будешь думать, что оно твоё, но настоящее Имя, ты получишь потом, и нужно стараться, чтобы оно было хорошим.
— Это, вообще, как? — Ничего не понимая спросил Иваш, старательно обходя смердящую лужу посередь улочки.
— Был у нас один... Збых, кажется, звали, бравый воин, сорви голова. Всегда в первых рядах: что в драку, что по бабам. А сколько выжрать вина мог, страшно говорить. Подвигов не счесть! Да вот беда, один раз напился так, что... в общем проснулся в обнимку с овцой. С тех пор и прилипло к нему имя «Овцелюб». Даже на надгробном камне его высекли, так как никто не мог вспомнить данное родителями.
— Кажется понял, но не совсем... Как вино можно жрать? Это же жидкость, да и на вкус мерзкая.
— Кхм... ну, вырастешь, поймешь.
***
Лавка оружейника пропахла перегаром, но владелец оказался относительно трезв. Седой старик с глубокими залысинами и уродливым шрамом вместо левого уха. Одет в грязный кузнечный передник на голый торс и плотные штаны.
— Ха! Старина Гельмут! — Приветствовал Крас, широко разводя руки, но не обнимая старца. — Сколько лет сколько зим!
— Ещё не сдох? — просипел оружейник, с прищуром глядя на гостя. — А это что с тобой?
— Бастард, звать Вук.
— Ну Вук, так Вук. Чего приперлись?
— Да вот, пареньку нужно оружие по руке...
— Кукольных мечей не имею. — Оборвал Гельмут и потянулся за кувшином вина, притаившимся под столом.
— А мне не нужен меч! Только топор! — Вклинился Иваш, глядя на разнообразие орудий смерти, висящих на стене за спиной старца.
Оружейник отдернул руку от вина, смерил Иваша долгим взглядом. Хмыкнул и встал из-за стола, мальчик почти услышал, как скрипят колени.
— Топор говоришь? Ну, лови.
С неожиданной прытью старик сорвал со стены внушительную секиру с широким лезвием и противостоящим клювом, и топорищем из черного дуба. Швырнул Ивашу. Крас гневно вскрикнул, рванулся заслонить парня... Иваш поймал секиру левой рукой, небрежно крутанул и перебросил в правую, ухватив за самый край топорища, взвесил вытянув руку.
— Легковат.