В «сказовой манере» автор резко отделяет себя от рассказчика. Резче, чем Достоевский с его «хроникерами», резче, чем Чехов в «Скрипке Ротшильда».
Но не просто рассказ от первого лица. Ни «Бесы», ни «Шерлок Холмс», ни «Жизнь Арсеньева» не являются сказами. Почему? Потому что Хроникер, Уотсон и Арсеньев принадлежат в общем к тому же социальному и культурному кругу, что и авторы.
«Сказ» — это повествование как бы «от первого лица, с которым автор не имеет ничего общего. Классический пример тут — Зощенко. Его часто называли пошляком, потому что путали автора с рассказчиком.
В «сказовой манере», как правило, нет местоимения «я». Но оно угадывается — хотя бы тем, что стиль резко отличается от некоей общепринятой литературной нормы, которую порой трудно определить, но которая четко ощущается читателем.
Например:
«Был такой Колька Николюкин, на втором этаже у них квартира была. Большая, если хотите знать, четыре комнаты и два балкона. Папаша какой-то железнодорожный генерал, если кто интересуется. Мамаша на пианине играла, из окна слыхать. Колька человек был хороший, но рыжий наполовину.
Вот ведь дела — если с переду, от челки до макушки, то полный нормалевич, темно-русый шатен, отдающий в брюнета в районе ушей. А с заду, с затылка то есть — рыжий, прости господи, как клоун в цирке. Ребята в школе над им смеялись, а он их бил. Сильно, хотя правильно: а ты не дразнись! Ну а в остальном ничего себе. Мужик как мужик. Но пьющий. Но не каждый день. По пятницам и субботам. Но зато сильно! Как правило, с дракой».
Обычно «сказ» бывает снижен относительно нормы.
Было бы забавно написать рассказ в «изысканно-высокой сказовой манере».
Например:
«Во втором этаже обитала семья НН., люди образованные и хорошего достатка. Папаша служил по железнодорожному ведомству и к сорока пяти дослужился до путейского генерала; мамаша владела французским и мило играла на фортепьяно, окончив одно из лучших музыкальных училищ столицы, но не работала ни дня, посвятив себя дому и детям — вернее сказать, единственному отпрыску сей фамилии, Николеньке.
Однако оный Николенька явился истинным несчастием прекрасного семейства. Уже с первых школьных лет наставники были поражены его буйным нравом. Он не знал удержу в забавах и ссорах, отчего друзья скоро стали сторониться его. Доктора говорили, что это игра природы — недаром у него волосы были двух цветов…»