На днях в Москве состоялось очередное безобразное событие в области культуры, когда власть денег и полнейшее отсутствие вкуса и понимания существа вопроса, торжествовали во всей своей «красе», а точнее уродстве. И происходило это – что весьма символично – не где-нибудь, а в самом сердце матушки Москвы – в Кремле, в знаменитом Дворце съездов. Событие трудно отнести к области художественного, к области искусства – это явление социальное и экономическое, говоря по-русски, общественное и хозяйственное.
10 сентября Москве показали страшно распиаренный на всех углах проект – так называемый балет американо-мальтийского композитора Алексея Шора «Хрустальный дворец».
На самом деле – киевлянина по рождению, уехавшего из СССР в 1991 году и пристроившегося где-то за океаном. Математик и компьютерщик по образованию, Шор намурлыкивал рождавшиеся у него в голове (на самом деле, подслушанные в саундтреках к фильмам – когда-то советским, потом американским) мелодии компьютеру, который потом ему все это «обрабатывал», и получалось некое синтетическое варево, гордо именуемое его демиургом «музыкой». Об этом он сам рассказывает в многочисленных интервью, об этом же не стыдится сообщать почтенной публике и программка «балета».
Однажды кто-то (не имеющий ни вкуса, ни мозгов) вложил в этого «композитора» огромные деньги, и эта профанация искусства теперь торжественно шествует по планете – эту музыкальную макулатуру сегодня по всему миру исполняют знаменитейшие музыканты мира – так сказать, не чураются. И то верно – деньги ведь, как известно, не пахнут
Жутко однообразная, нудная, неинтересная, лишенная логики, развития, оригинальных идей эта с позволения сказать «музыка» способна утомить уже через десять минут, а спектакль длился два с половиной часа – выдержать такое было настоящим и очень тяжким испытанием.
Но таков не только «балет» новоявленного композитора. Достаточно послушать несколько сочинений Шора, принадлежащих к разным жанрам, чтобы прийти к очевидным выводам относительно его метода и одаренности. Они сводятся к следующему.
Творчество Шора производит впечатление абсолютного дилетантизма, помноженного на отсутствие у автора композиторских способностей. Есть несколько характерных признаков, по которым можно сразу же опознать творение бездарного дилетанта, и все они наличествуют в сочинениях Шора:
1. Отсутствие собственных музыкальных идей;
2. Неумение излагать музыкальные мысли, даже позаимствованные у других;
3. Отсутствие слухового опыта, который позволил бы хотя бы воспроизводить уже существующие музыкальные модели.
К этому можно добавить отсутствие мелодического таланта, который в музыке такой стилистической направленности (условно, популярной, доступной широкому кругу слушателей) является совершенно необходимым компонентом: Шор этим даром совершенно обделен. Все, что он может – это использовать осколки всем известных и навязших в ушах банальнейших мотивов. Беда в том, что даже эти «одноклеточные» не получают мало-мальски пристойного гармонического оформления. Гармонии у Шора сводятся к надоедливому чередованию тонических, доминантовых и уменьшенных созвучий, а если вдруг происходят какие-то сдвиги, они производят впечатление настолько нелогичных, что это заставляет заподозрить отсутствие у автора музыкального слуха.
Излишне говорить о том, что форма этих «сочинений» также не выстроена, потому что строить ее попросту не из чего. То же можно сказать и об инструментовке, которая примитивна до крайности и больше всего похожа на «сработанную» компьютерной программой. Возможно, так оно и есть.
Фактурных находок тоже никаких. Наконец, бесконечно длящийся унылый ля-минор тоже наводит на грустные размышления. 99% дилетантов творят именно в этой, лишенной диезов и бемолей тональности. Если автор способен написать вариации на «Мурку», которые длятся около десяти минут, и ни разу не перейти хоть в какую-то иную тональность, то это практически диагноз.
Вот что делают деньги! Еще недавно было бы трудно представить, чтобы уважающий себя дирижер или солист добровольно согласился бы играть такое позорище – приличные музыканты сочли бы это оскорблением.
Музыкальная импотенция Шора – самое яркое отрицательное впечатление вчерашнего вечера. Но и все остальные компоненты «балета» оказались немногим лучше.
Единственное положительное, что было в этом шоу – это роскошные костюмы. Декорации – весьма тривиальные, точнее их почти не было, а весь визуальный ряд – нарисован на компьютере. Миленько, но не сногсшибательно – с помощью компьютерных программ сейчас рисуют и не такое. Никаких удивительных, новаторских спецэффектов тоже не было – видели мы шоу и покруче. Всё, что было предъявлено – достаточно банальный набор традиционных театральных «чудес», вроде лошадей, собак, и летающих в люльке под колосниками артистов. Само по себе это может быть и не плохо – настоящий театр не должен подменяться шоу. Но это в том случае, если театр – настоящий. Если же нет, как в нашем случае, то должно тогда быть хотя бы впечатляющее, удивляющее шоу, что-то невиданное ранее: тут и этого не было.
У спектакля напрочь отсутствует драматургия, что, впрочем, неудивительно, учитывая музыкальную мертвечину, под которую всё это поставлено. Нет и настоящей хореографии, хотя артисты задействованы хорошие. Основное содержание их сценических метаний – это нарочитая пантомима. Всё действо очень похоже на очень плохой, самодеятельный драмбалет, достойный разве что детских новогодних утренников в каком-нибудь глубоко провинциальном ДК.
Главной звездой этого «балета» назначена Орнелла Мути. Эта давно уже забытая кинозвездулька эффектно выезжает на лошади, важно нарезает по сцене круги, раздает налево и направо голливудские улыбки, усиленно изображая императрицу Анну Иоанновну. Кроме того, произносит несколько фраз на ломанном русском языке: наверняка, у большинства сидящих в зале сложилось после этого впечатление, что царица Анна была такой же плохо говорящей по-русски немкой, как и Екатерина Вторая, а вовсе не природной русачкой, каковой она являлась на самом деле – дочерью Ивана Алексеевича Романова и Прасковьи Фёдоровны Салтыковой. Можно только догадываться, каких денег стоило пригласить в проект давно померкнувшую звезду итальянского кинематографа. Весь вопрос – зачем? Что это дало спектаклю, кроме пиара? С точки зрения художественной – ничего, любая русская драматическая актриса справилась бы с этой задачей на два порядка лучше, а стоила бы организаторам дешевле.
Впрочем, с точки зрения художественной во всем этом действе живого места не было. Китч, гламур, показуха и безвкусица – вот главные характеристики «Хрустального дворца». А общий итог – полная катастрофа, пошлость, профанация искусства за большие деньги. Печально, что у организаторов этого безобразия нет дельных советников, которые бы способны были направить их финансовые возможности действительно на стоящие проекты, на продвижение настоящего искусства, а не дурно пахнущих поделок.
11 сентября 2018 г., "Интеллигент"