Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Надя не скрывала, что ей нравится встречаться с Алексеем Петровичем. Радовалась, когда получалось уехать куда-нибудь в лес. Как это бывает, что люди не знают, о чём говорить?.. У них темы для разговоров просто не заканчивались. Спохватывались, когда начинало темнеть. А расставаться не хотелось!..
Студенты – народ глазастый, наблюдательный. Язвительный – порой до жестокости. Шутили над Игорем:
- Папаня-то … девку, похоже, увёл у тебя?.. или вы… делите её?
Игорь краснел, сжимал кулаки:
- Да что вы понимаете?!.. Отец любит только маму! Ему никто не нужен! А Надя… Она просто… Ей просто программу догнать надо. У них там по-другому было… Отец помогает ей.
Васька, лучший друг, серьёзно советовал:
- Ты это… присмотрись всё же… люди даром говорить не станут…
Игорь и сам чувствовал: что-то изменилось в их отношениях с Надей. А ещё чувствовал, что в их необыкновенно доверительных отношениях с отцом появилась какая-то скованность, натянутость. Игорю не хотелось оставаться с отцом наедине. Боялся, что придётся выяснять очень непростые вопросы, боялся, что вдруг отец сам заговорит об этом… Больше всего боялся, что слухи окажутся правдой. А как же мама, их любовь с отцом, которая была ему, сыну, незыблемым примером ? Неужели вот так, в одночасье, несправедливо, непонятно мир может рухнуть?..
Услужливая лаборантка кафедры методики физвоспитания как-то встретившись с Алиной, поведала ей о странном увлечении Алексея Петровича. Алина давно заметила натянутость в отношениях мужа и сына. Её они не посвящали в эту возникшую между ними тайну. Вот теперь ей всё понятно. Седина в бороду… Ничего бы удивительного, пройдёт. Но ведь сын!.. Как же Игорь – с его восторженной любовью к этой легкомысленной, корыстной, по всему видать, девчонке, охмурившей декана?..
Заговорила об этом с мужем. Он попытался что-то объяснить, потом отмахнулся, сказал нелепейшую фразу:
- Это не то, что ты думаешь…
Не смог объяснить: тянет его к этой студентке что-то непонятное для него самого. Самому бы разобраться. Потом объяснять жене и, как он уже давно чувствовал, сыну…
С Игорем Надя оставалась приветливой. Рассказывала, какой замечательный у него отец. Как умеет поддержать, выслушать, пошутить, развеселить. Такой строгий декан, и такой человек хороший. С ним так интересно!.. Игорь хмурился, кивал головой. А однажды увидел, как после семинара Надя и отец вместе вышли из института. Сели в машину. О чём-то говорили. Надя смеялась, отец с улыбкой гладил её короткие светлые кудряшки. Игорь повернулся и побежал – от этой внезапно ставшей страшно осознанной беды. Услышал звук отъезжающей машины…
После прогулки в лесу, разговоров – как всегда, их не покидало чувство того, что они просто не могут насытиться этой возможностью общаться, так бывает, например, после долгой разлуки – Алексей Петрович подвёз девушку к общежитию. Надя поблагодарила, потом просто и искренне пригласила зайти в комнату, выпить чаю. Она вчера испекла очень вкусное печенье, и так хотелось похвастаться перед Алексеем Петровичем своим умением!
Надя весело хлопотала, накрывая стол к чаю. Алексей Петрович хвалил её кулинарное мастерство. Когда Надя, убирая посуду в шкаф, потянулась к верхней полке, он увидел вдруг, какая она хрупкая и очень нежная… Почему-то вдруг стало за неё страшно, захотелось от чего-то защитить её. С этими её велосипедами, поездками, победами… Это ж так опасно – впервые подумал не как декан, спортсмен, а просто как очень близкий этой тоненькой чемпионке человек. Интересно, есть кому о ней позаботиться?.. Игорь… Но он сам пацан, покрепче только – парень всё же… А вдруг её, такую девчонку, надо уберечь от чего-нибудь, мало ли что… Их, девчонок, всегда беречь надо… Непонятные чувства нахлынули так неожиданно, непрошено. Он подошёл к Наде, обнял её худенькие плечи. Девушка повернулась, прижалась к нему. Постояли молча. В висках Алексея Петровича стучало: может, это всего лишь… мужское желание?.. И он готов был к тому, чтобы осторожно, нежно, но, если надо, настойчиво, через это мужское желание – выяснить, наконец, что происходит. Может, потом всё прояснится?.. И, чтобы убедиться, наконец, почему его так тянет к этой не очень приметной девушке, хотел поднять её на руки. Надя мягко освободилась из его объятий. Поправила свои кудряшки. Видно было, что она очень взволнована.
Со стола упал альбом с фотографиями. Алексей Петрович наклонился, поднял альбом. На пол что-то упало - салфетка, что ли, или ещё что-то девичье, нежное, голубенькое, верно, что-то сокровенное. Поднял, развернул… Надя присела на узкую студенческую кровать, стараясь справиться с охватившим её волнением и боязнью, что сейчас произойдёт что-то неотвратимое и страшное, чего не должно быть…
Почему-то задыхающимся шёпотом Алексей Петрович спросил:
- Откуда… у тебя… эта салфетка?..
Надя обрадовалась вопросу, с облегчением – страшная неотвратимость отодвинулась – стала объяснять:
- Правда, красивая? Это мамина… Вернее, папина… Это старая салфетка, из маминого детства.
Очень подробно стала рассказывать, как мама была новенькой в пятом классе, как…
Надин голос временами отдалялся, звучал глуше, иногда Алексей Петрович совсем не слышал его. Девушка старательно рассказывала о том, что Алексею Петровичу было известно гораздо лучше, чем ей. Слушал, сильно сдавив ладонями голову.
- Видите? – Надя водила тонким пальцем по разбегающимся маленьким буквам, медленно читала:
- Без тебя… не живу… не бываю…
Алексей Петрович, уже не боясь испугать Надю, прижал к губам её тоненькие пальцы.
Прерывистым голосом спросил:
- А … как зовут маму?
- Вера.
Можно было и не спрашивать.
- А где сейчас живут твои… родители?
Надя смахнула заблестевшую на длинных ресницах слезинку:
- Мамочка… умерла. Она погибла, когда я училась в пятом классе. Мама учительницей была. Сильно любила своих малышей, всегда возилась с ними. Водила в тайгу, всё им рассказывала – про лес, про животных, про речку. Был мальчишка такой, непослушный, озорной, мама очень его любила. Тимка Фролов. Он взял с собой щенка. Была поздняя осень. Щенок упал с берега в речку, Тимка бросился спасать. А течение там очень сильное… Мама и Тимку спасла, и щенка. А сама, когда из воды выбиралась, поскользнулась, сильно ударилась головой о камень… А течение… сильное…
На минуту девушка закрыла лицо ладонями. Потом продолжила:
- Мы с папой вдвоём остались. Он неродной мне. А лучше родного был. Родной другую себе нашёл, бросил нас с мамой. Это я теперь понимаю, - доверчиво рассказывала Надя. – А мама просто говорила: так случилось, они расстались. Потом я родилась. Мы с мамой стали Берёзкиными – папа дал нам свою фамилию. Сейчас его тоже уже нет. Он шахтёром был, погиб в шахте. Я одна осталась… - завершила рассказ девушка.
- Надя… я должен идти. Уже поздно, ты ложись спать. Мы поговорим… Завтра.
Провожая Алексея Петровича, Надя неожиданно для себя самой расплакалась.
- А… мы… ещё встретимся с Вами?
Сердце её радовалось, что их отношения с Алексеем Петровичем, стремительно становившиеся такими… пугающими, как-то изменились. Но девушка осознавала, что есть какая-то тайна. Это её тревожило.
- Конечно, встретимся. Завтра в институте, - твёрдо, уверенно и как-то спокойно сказал Алексей Петрович. – После занятий поговорим.
Наклонился, крепко поцеловал девушку в лоб. И поцелуй этот Надю не испугал. И не смутил ни её, ни Алексея Петровича…
Продолжение следует…