Дохожу до перекрестка, понимаю, что заблудился – карта опять свернула не туда, вильнула в какую-то очередную не ту реальность. Еще надеюсь на что-то, еще смотрю на разветвление пяти улиц, может, они просто не обозначены на такой маленькой карте, не тот масштаб – нет, нет, вот здесь какая-то башня, а на карте её нет, а карта показывает сквер, которым здесь и не пахнет.
Город.
Город.
Город.
Город, заблудившийся сам в себе.
Я должен найти его.
Будь я проклят, если его не найду.
Человека.
Как назло, здесь нет людей – не так, как не бывает, когда все еще спят, или сидят по домам в сильный дождь – а совсем нет. Есть такие районы – без людей. Есть и районы без домов, - если спросить тамошних жителей про дома, они только руками разведут – а это что такое?
Я найду его.
Я.
Должен.
Найти.
Смотрю на карту – улица, по которой я только что шел, уже исчезла, уступила место крохотному озерцу, сквозь которое уже проглядывает что-то вроде мраморной гробницы. Ищу хоть один знакомый ориентир из нужного мне мира – наконец, глаза спотыкаются на ограде, за которой начинается не то школа, не то еще что-то.
Здесь, говорю я себе.
Здесь.
Поднимаюсь по мраморной лестнице, прохожу в залы – тут же одергиваю себя, какого черта я это делаю – надо было искать его снаружи, заглядывать в окна: а то есть дома, тоже не лыком шитые – изогнутся, подавятся собственными комнатами, и все, и черта с два оттуда выберешься…
Полоска света из-за двери.
Я знаю – он там.
Даже не прячется, даже не понимает, что его могут найти.
Распахиваю дверь, целюсь в пустоту:
- Вы арестованы!
Он оторопело смотрит на меня, полный, круглолицый, расплывающийся по дивану:
- А в чем, собсно…
- Вы обвиняетесь в убийстве карты.
- Да вы бредите, я…
- Вы сожгли карту.
- Мил-чек, вы что дичь какую-то порете…
- А по-вашему, карточники ничего не чувствуют?
- Да кто ж их знает-то… Мы тут ваа-аще в картежников ентих не очень верим…
- А на это вы что скажете?
Показываю на пустой стол, щелкаю пальцами, - в пепельнице проступает давно отгоревшее пламя, в котором извиваются обрывки бумаги, складываются в карту…
- Это как это вы делаете?
Или:
- Классные у вас фокусы.
Или…
…уже жду от круглолицего каких-то отговорок, - отговорок нет, полный подскакивает с дивана, одним прыжком переносится к окну, исчезает на улице. Не верю себе, не ожидал от ленивого толстяка такой прыти – некогда, некогда удивляться, прыгаю…
…за ним…
…уже в воздухе…
…спохватываюсь….
…что окно может оказаться на десятом…
…этаже…
…поздно…
…поздно…
…ноги бьют об асфальт – больно, чер-р-р-т, никак не думал, что этаж окажется первым. Оглядываюсь, нисколько не сомневаюсь, что толстяка уже и след простыл, - нет, вон массивная фигура в отдалении, только бы не свернул за угол, ну только посмей свернуть…
…сворачивает.
Бегу по скользкой мостовой меж маленьких домиков с причудливыми фонарями, уже ни на что не надеюсь, сворачиваю – успеваю увидеть, как хлопает дверь в неприметном домишке.
Он там.
Я точно знаю.
Он там.
И точно знаю, что я его там не найду – затеряется в лабиринте комнат без возврата. Смотрю на карту – неприметный домишко робко проступает на ней в маленьком квартале, задавленном другими реальностями.
А что, если…
…нет…
…немыслимо…
…и все-таки…
…осторожно, бритвочкой-бритвочкой стираю дом с карты.
Вот так.
Пока никто не видит.
Пространство захлебывается само в себе, там, где только что стоял домишко, уже ничего нет – не люблю это ничего, не люблю, - бегу прочь, спиной чую, как пустота пытается схватить меня, засосать, задушить, за…
…сворачиваю.
Пустота остается где-то там, заполняется туманом, огнями окон, улицами, ведущими в никуда.
Я убил его, говорю я себе, убил.
Задание выполнено.
Нет, я его понимаю, говорю я себе, проходя по мосту через мост, - есть такие карты, на которых нехорошее что-то, настолько нехорошее, что только и остается, что их сжечь. Может, у него в той реальности близкие погибли, или еще что такое случилось.
Только никаких отговорок быть не может, - нет большего греха, чем убить карту.
Прислушиваюсь к звучанию города, рассеянного по мириадам измерений – город живет, город дышит, город мыслит. Что-то мелькает в неровном, нервном звучании, я еще не могу разобрать, что именно – но здесь, совсем рядом.
Замираю.
Жду.
Вот оно.
…подхватываю что-то летящее в тумане, хлопающее крыльями, не сразу понимаю – карта. Еще не знаю, что за карта, карта карте рознь, может, такая карта, что после неё еще руки буду с мылом отмывать, или вообще с чем-то антибактериальным. Да нет, это я пугаю себя, скорее всего, обычная карта, каких множество, карта, на которой реальности меняются во мгновение ока, не поймешь, что происходит, и только пара-тройка районов более-менее стабильны.
А может, карта покажет больше.
Если повезет.
Разворачиваю.
Не верю себе.
Слои.
Слои.
Слои.
Ровнехонькие слои, мир к миру, реальность к реальности, измерение к измерению, комар носа не подточит. Только по краям вселенная меркнет, не знает, какой ей быть, но это и не удивительно, где-то там, бесконечно далеко, уже нет города, хочется сказать – там ничего нет, и это будет неправдой, там что-то, но такое что-то, о чем лучше не только не говорить, а вообще не думать…
…что-то…
…молчу.
Бережно прижимаю к себе карту, бережно прячу под одеждой, карта чуть царапает меня коготками, взмахивает крыльями, успокаивается.
Теперь надо выпустить свою карту.
Так положено, если нашел карту, новую карту, если спрятал у себя на груди – отпусти свою, а то мало ли людей без карт ходят…
Сажаю на ладонь.
Подбрасываю.
Жду, что карта не захочет улетать, что карты подерутся – нет, никто не дерется, карта вспархивает, только её и видели.
Мне становится не по себе, спрашиваю себя, что я, собственно, подобрал, а я ведь даже не рассмотрел её толком. Есть такие карты, с виду все при всем, а приглядишься – и черр-р-рт, вместо карты пестрая бумажка, или вообще мираж…
…меня передергивает.
Здесь.
Совсем рядом.
Еще не понимаю, что именно, понимаю только одно – здесь.
Рядом.
В двух шагах.
Новая карта услужливо подсказывает мне слои, миры, измерения, повороты, перекрестки, переулки – почему-то я верю ей, хотя я совершенно с ней не знаком.
Крики.
Дерутся где-то тут, совсем рядом, вот же, вот… да, вот здесь, поднимаюсь по лестнице на маленькую площадь между фонарями, так и есть, четверо скрутили руки пятому, бьют, сильно бьют, тут не до первой крови, и даже не до второй, тут не на жизнь, а на смерть. Сам себе говорю, что нужно пройти мимо, просто пройти мимо, - это не мой мир, это не мои законы, я не знаю, что сделал этот человек, и вообще…
…разворачиваюсь:
- А вы его… за что?
- Преступник, - лениво кивает мне здоровенный мужичара, -тут не то, что бить… убивать надо…
Спрашиваю наобум:
- Убил он что ли, кого-то?
- Хуже…
Со мной не хотят говорить, меня не хотят видеть, - все-таки не отступаю, все-таки…
- А чего натворил? Карту убил?
Прыщавый парень кивает:
- Наоборот.
Отчаянно пытаюсь понять это – наоборот, не понимаю, буквально приказываю себе пройти мимо – что-то не пускает меня, что-то держит, - нет, не вовне, а в моем сознании…
Спрашиваю.
- Сколько за него возьмете?
Тут же мысленно хлопаю себя по башке, что я вообще спросил…
- Карту твою, - фыркает мужичара, - хороша больно…
Хочу отозваться, что у меня не карта, а срам один, такой картой только подтираться, и вообще нету у меня никакой карты, потерял, улетела карта, не уследил… тут же спохватываюсь, вот она, карта, сидит у меня на плече…
Чер-р-рт…
Прыщавый хватает карту, ёкает сердце – почему-то жалко не себя, жалко карту, которая попала в руки незнамо кому. Так и хочется заорать, не для вас эта карта, не для вас, слишком хороша она…
К моим ногам толкают то, что осталось от человека. Помогаю упавшему встать, снова спрашиваю себя, какого черта я вообще ввязался в это дело.
Прислушиваюсь к спасенному, - пока ничего не понятно, человек здорово напуган, до чертиков напуган, ну, я бы на его месте тоже напугался до чертиков.
Наконец, командую:
- Пойдемте…
Тащу спасенного за несколько реальностей отсюда, ищу вывеску с красным крестом, тут же спохватываюсь, что здесь может быть и не красный крест, а… что там еще бывает… змея с рюмкой, или… или я не знаю, что, вообще что угодно.
Натыкаюсь на стеклянную дверь, из-за которой течет запашок чего-то травяного, больничного, волоку туда спасенного, бинты, бинты, где бинты, да какие бинты, как бы ему там череп не проломили…
- Спасибо… спасибо…
Придирчиво смотрю в залитое кровью лицо:
- А карта у вас есть?
- И да… и нет.
Не понимаю. Да что тут понимать, когда человек в шоке, о чем тут вообще говорить. Снова спрашиваю про карту, когда уже сидим в маленьком кафе, пьем что-то кофейно-коньячное, закусываем чем-то пряным, сырным, мясным, а ведь умеют делать, умеют…
- Ну… как вам сказать…
Слушайте, карта она или есть, или её нет, - стараюсь говорить как можно спокойнее, - потеряли карту, так значит, нет её у вас, хоть вы её три секунды назад потеряли. Я вот карту свою за вас отдал, вот теперь без карты хожу…
Осторожно намекаю. Что без карты.
Он выдыхает.
- Есть карта. Есть.
Не выдерживаю:
- Показывайте.
Осторожно разворачивает карту левой рукой – правая загипсована. Смотрю на разворот, что-то тут не так, понять бы еще, что – первый раз такое вижу, впрочем, карты всякие бывают, это да…
- А как следует можно посмотреть?
Спасенный бледнеет. Наконец, кивает нехотя:
- Что с вами поделать… смотрите…
Смотрю. Не понимаю, что я вижу. Снова смотрю. Снова не понимаю. Так не бывает, говорю я себе. Так. Не. Бывает.
Осознание приходит само собой, когда я его не жду.
- Вы… сами… нари…
- …нарисовал карту.
Земля рушится у меня под ногами. За свою бытность хранителем мне доводилось видывать всякое – карты убивали, карты крали, карты подделывали, перечерчивали, - но человек, рисующий карту, это что-то новенькое…
Смотрю на карту. Просто. Ради интереса. Снова не верю себе, просто немыслимо было создать такой идеальный мир, так продумать все – до мельчайших деталей. Ищу войны, не нахожу, ищу хоть что-то, за что мы не любим наши миры – не нахожу…
Смотрю на недорисованную карту.
Уже понимаю, что делать.
Он тоже понимает. Бросается в дверь – бегом, опрометью, настигаю его уже на улице, стреляю в голову, еще, еще, еще.
Спохватываюсь.
Карта.
Должна быть.
Где-то тут.
У него.
Не сразу понимаю, что карты нет, не понимаю, когда он успел её незаметно выпустить, а ведь успел, была карта, и нет…
Черт…
Протягиваю руку в пустоту, ни на что не надеюсь.
Жду.
Реальность расступается, выпуская что-то хлопающее крыльями, я еще не узнаю его карту, но уже знаю, что это она.
Карта.
Карта, которой быть не должно.
Карта, которая должна умереть.
Чиркаю зажигалкой.
Почему так сжимается сердце, почему, почему…
…гашу огонь.
Прячу карту.
Прыгаю через измерения, через миры, думаю, как быстро меня найдут…
…и как быстро они не найдут карту…
…карту, которую кто-то должен дорисовать…