Однажды ранней осенью хорошая знакомая предложила съездить в подмосковную творческую усадьбу. Мне так понравилось благозвучное сочетание букв – Гус-ли-ца, что я решила съездить посмотреть на мануфактуру XIX века. Там готовился какой-то арт-погост и ожидалось много деятелей современного искусства в сопровождении их муз.
Выехали рано. Стояла теплая и сухая осень, поэтому настроение у меня было созвучно слову «Гуслица» - неторопливое и улыбчивое, как у счастливой барыни. Я завернулась в павловско-посадский платок, запаслась шоколадными кексами в кондитерской у метро Марксисткая, села в автобус и поехала! Поскольку дети мои были тогда маленькие, я взяла их с собой, чтобы также приобщить к российскому авангарду.
Егорьевское шоссе встретило картинами русской пейзажной живописи. Прозрачный сентябрь развернулся на полотнах безымянного художника во всю длину горизонта. Кто же задумал эту красоту? Кто нарисовал? Небо всех оттенков голубого цвета и эти кучерявые облака?
Мы в маленьком красном автобусе ехали по бескрайним русским полям! А вдоль дороги стояли деревянные домики, нахохлились церквушки и сияли золотом березы. Невыносимая, вечная красота!
Вместе с нами в автобусе путешествовали те самые авангардисты-гедонисты, которые пребывали в другой, модной реальности. Они обсуждали что-то непонятное, манерно ржали и готовились к собранию и овациям публики. Поэтому великую красоту природы я переживала в одиночестве, до тех пор, пока мы не свернули в сосны и не оказались в Гуслице.
В XIX веке, когда бородатые и деловитые русские промышленники возводили на века мануфактуру, никто из них не мог бы предположить, что через сто лет здесь случится арт-погост! А я на тот момент была такая же дремучая, как и отцы-основатели Гуслицы, поэтому слабо представляла, что такое российский авангард.
Мертвые кулеры посыпанные блестками и водяная мазня из акварели, багровая улитка в обшарпанной комнате и бухгалтерские счеты на холодном окне, возбужденный белоснежный многочлен инопланетянина и черное щербатое пианино, прелое сено и горы тертого пенопласта, красные пластмассовые запчасти и индус на кухне, который готовил нам обед.
Венцом художеств стала инсталляция, погребенная в казематах гуслицкой мануфактуры. То была огромная харя мертвой фиолетовой матрешки, наблюдающая за маленькими людишками, идущими в убегающее цунами. Дети бегали и ржали над озарением и раскрепощением современных гениев, а я пребывала в глубоком ауте, от контрастных впечатлений.
Предполагалось ехать с ночевкой, поэтому мы разместились в хостеле для творцов. Голова разболелась страшно, и я придумывала, куда бы притулить свои вещи и искала цитрамон в сумочке, у двери появилась обладательница на редкость дурного сопрано.
- Ха-ха-ха!!!!! А-а-а-о-о-о-у-а! Кха-кха!!! Вы представляете? Мы встретились у деревянного камня! Разве такое возможно? Ах-ха-ха! А-а-о-у-а! Она обмотала себе лицо прозрачным белым палантином и отправилась бродить и завывать около многочлена.
- Дети, на ночь мы не останемся! -отрезала я.
Вокалистка группы Какао, которую ангажировали на музыкальную часть вечера, вдруг кинулась ко мне с позеленевшим лицом и загробным голосом сообщила, что перепутала сортир с инсталляцией «Дыра времени».
- Как мне теперь выступать?
- Как, как.. Молча выступать!
Конфуз решили две бутылки виски из местного магазина. После вторых ста грамм и голова у меня прошла, и хреновины из пластмассы приобрели особенное вселенское значение, да и щеки вокалистки порозовели. Жизнь заиграла красками, а Гуслица показалась неплохим местом для фестивалей и биеналле.
Арт-погост подошел к концу. Организаторы выкатили бочку теплого, горчащего глинтвейна и приглушили свет, чтобы показать авторский фильм о систематизме, новейшем направлении в живописи. Но, к моему счастью, внезапно вырубило электричество и тема систематизма осталась не раскрытой. Зато резко запахло березовыми вениками, так как стали топить ночную баню для художников и муз.
Мы допили вискарь и вышли в ночь. В сарае лаял огромный лохматый пес. Кто-то запер беднягу, чтоб малахольные инсталляторы не нервничали. И вдруг, по пьяной лавочке, ко мне пришло озарение и раскрепощение! Внезапно я осознала, как рождается современное искусство!
Этот пес - не просто пес! Если дворник Кузмич запер его в сарае, то это дворняга с обычным хвостом. А если это был японский дизайнер, то это уже модная инсталляция «Собака, лающая в темноте» вы понимаете?! Я так упивалась своей новообретенной гениальностью, что даже придумала себе творческий псевдоним Parasha! Но местные не потерпели конкуренции и попросили меня незамедлительно покинуть территорию вдохновения.
Мануфактура с редкими огнями осталась за спиной. Я с упоением втянула в себя сладкий осенний воздух и мы пошли к автобусу вдоль молчаливых черных сосен. Постепенно чары систематизма оставили меня и я немного протрезвела.
Вот оно родное, настоящее. Иду, как барыня, в красном пальто, да в шерстяном посадском платке, по усадьбе своей гуслицкой, по земле своей хозяйской! Хрустит под ногами пожухлая трава, замер в темноте старый сад, звенят на холоде редкие антоновские яблоки, лает старый пёс в темноте.
Спасибо за прочтение, друзья! Поставьте лайк и подпишитесь на канал.