Много лет назад я работал журналистом в областной газете "Русский север". И вот однажды мы придумали такой проект - десант "Русского Севера". Три журналиста приезжают в район и работают два дня. И за два дня поднимают район на уши. И потом делают один большой репортаж и несколько десятков заметок, которые публикуются потихоньку следующие пару месяцев.
Как мы делали этот десант - отдельная история, целый роман можно написать. После одной командировки я реально запил.
Но вот одна история не дает мне покоя.
Приехали мы в город Харовск (Хайловск из романа Астафьева "Печальный детектив"). Я рыскал по городу и забрел в краеведческий музей.
Хожу мимо лаптей и прялок и вдруг вижу - на стене несколько рисунков. Пейзажи. И что-то в этих пейзажах меня зацепило. Что-то очень - мое. Прямо вот мое.
Небо это низкое. Деревья. Дома.
Подошел.
Нарисованы очень мастерски и непонятно чем. Не масло и не акварель.
Присмотрелся и ахнул.
Шариковая ручка.
Четыре цвета.
А точность невероятная. И энергия.
И это самое - вот то, что мое-мое.
Спрашиваю - кто автор?
Мне называют незнакомую фамилию и говорят, что это художник из Сямжи.
Ну конечно!
Это же наши, сямженские - лес, дома, небо.
Как я сразу это почувствовал.
Через несколько недель я приехал в Сямжу и стал искать этого художника.
Нашел одну его небольшую картину.
Окровавленная голова свиньи в тазу.
Вполне достойная кисти Гогена.
И никто не знает, где он живет.
Но ничего, как говорится, космические пираты обладали сверхчеловеческими навыками розыска людей.
Оказалось, что он живет не в Сямже, а в деревне километрах в десяти.
Нанял машину, приехал к нему.
Парень лет тридцати.
Усатый, похож на Лермонтова.
Живет в доме у родителей.
Койка у него отгорожена занавеской в прихожей.
Курит папиросы. Кашляет. Болеет.
Картин дома нет - все отдал на выставку.
Полез под кровать, достал пачку рисунков.
Все автопортреты.
Моделей нет, рисует себя в зеркале.
Разговорились.
Учился в ПТУ. Работы нет. Рисует для себя. Все равно рисунки никто не покупает.
Когда я уходил, он дал мне две общих тетради.
Дневники.
Пишет квадратными, печатными буквами.
А там - боль, боль, боль.
Одиночество.
Пустота.
Ненужность.
Бессмысленность.
И талант. Невероятный. Живой. Трепетный.
На грани безумия и временами за гранью.
Я написал про него небольшую заметку на последнюю полосу.
"Портрет на фоне автопортретов".
Дневники его потом ему передал с нарочным.
И больше о нем никогда не слышал.
В интернете о нем ни полслова.
Имени его не помню, фамилия - Эшметов.
Жив ли?
Вряд ли.
Ваш
Молчанов