.
Что совершенно точно можно сказать о Пушкине, у всех почитателей Пушкина, Пушкин самый разный. Кому то то ближе Пушкин легкий, шутливый, ироничный, и в то же время , Пушкин, самый глубокий. Есть Пушкин Синявского, или Пушкин Ахматовой, совсем , не похожий на Пушкина Цветаевой. Есть Пушкин Ходасевича, совсем не похожий на Пушкина Велимира Хлебникова, и даже Хармса, который очень тянулся к Пушину, и даже считал себя продолжателем Пушкина. А мой любимый Пушкин - Пушкин драматичный, серьезный - не Пушкин Евгения Онегина, а Пушкин Маленьких Трагедий, или Пушкин Цыган, Пушкин стихов Брожу ли я вдоль улиц шумных, стихов На холмах Грузии легла ночная мгла. Пушкин стихов Ангел (В дверях эдема ангел нежный Главой поникшею сиял), стихов Анчар, и стихов Когда не требует поэта. И конечно же, Пушкин стихов, Вновь я посетил, (чуть не забыл про них) . А еще нравится и Пушкин неоконченный, как в стихах, посвященных Евгению Баратынскому.
* * *
О ты, который сочетал
С глубоким чувством вкус толь верный,
И точный ум, и слог примерный,
О, ты, который избежал
Сентиментальности манерной
И в самый легкой мадригал
Умел . . . . . . .
Что умел, то, спрашивается? А неважно, что дальше собирался сказать Пушкин, и не сказал (или забыл, сам что собирался сказать.) Уже само слово "умел", даже без раскрытия, в самом зародыше этого глагола, содержит все. Даже ни то что бы все, а больше чем все. Умел, нечто такое, что никто другой, кроме Баратынского не умел. То же самое, я мог бы наверное сказать и сам о Пушкине, сказав вначале: Умел (умел же.) И нам бы учиться тому , что умел Пушкин...А что умел? А вот затруднюсь ответить, сразу, что Пушкин умел. Почитайте сами.
* * *
Близ мест, где царствует Венеция златая,
Один, ночной гребец, гондолой управляя,
При свете Веспера по взморию плывет,
Ринальда, Годфреда, Эрминию поет.
Он любит песнь свою, поет он для забавы,
Без дальных умыслов; не ведает ни славы,
Ни страха, ни надежд, и, тихой музы полн,
Умеет услаждать свой путь над бездной волн.
На море жизненном, где бури так жестоко
Преследуют во мгле мой парус одинокой,
Как он, без отзыва утешно я пою
И тайные стихи обдумывать люблю.
1827
Один Пушкин так и умел сказать...
Так что, же умел , все-таки, Пушкин? Ну, или, вот скажем, эти стихи.
* * *
Когда-то (помню с умиленьем)
Я смел вас няньчить с восхищеньем,
Вы были дивное дитя.
Вы расцвели - с благоговеньем
Вам ныне поклоняюсь я.
За вами сердцем и глазами
С невольным трепетом ношусь
И вашей славою и вами,
Как нянька старая, горжусь.
1832
Ирония, но и и лиризм.
Ирония такая тонкая. У другого поэта выражение "нянька старая" перечеркнула бы все таинство лиризма, и любовь, а у Пушкина, напротив, подчеркнула лиризм, потому , что ирония по пушкински тонкая, аристократичная. Один Пушкин так и умел тонко сказать. Пушкинская ирония - это мягкость, но и точность дистанции.
А как написаны эти стихи (кстати, относительно ранние, не того Пушкина, которого мы называем, уже, зрелым.) Сколько таинства, тревоги, духовных намеков, (даже строки "седые, на книгу падают власы" - написаны у Пушкина осязаемо, и видимо, а не для красивости.)В этих стихах уже весь русский религиозный символизм Серебряного Века.
* * *
В еврейской хижине лампада
В одном углу бледна горит,
Перед лампадою старик
Читает библию. Седые
На книгу падают власы.
Над колыбелию пустой
Еврейка плачет молодая.
Сидит в другом углу, главой
Поникнув, молодой еврей,
Глубоко в думу погруженный.
В печальной хижине старушка
Готовит позднюю трапезу.
Старик, закрыв святую книгу,
Застежки медные сомкнул.
Старуха ставит бедный ужин
На стол и всю семью зовет.
Никто нейдет, забыв о пище.
Текут в безмолвии часы.
Уснуло всё под сенью ночи.
Еврейской хижины одной
Не посетил отрадный сон.
На колокольне городской
Бьет полночь.- Вдруг рукой тяжелой
Стучатся к ним. Семья вздрогнула,
Младой еврей встает и дверь
С недоуменьем отворяет -
И входит незнакомый странник.
В его руке дорожный посох.
1826
А как волшебно написаны этих стихи. Какая в них одна ритмическая точность, (о звукописи не говорю), и дивный лаконизм. Эти стихи - как формула.
* * *
В роще карийской, любезной ловцам, таится пещера,
Стройные сосны кругом склонились ветвями, и тенью
Вход ее заслонен на воле бродящим в извивах
Плющем, любовником скал и расселин. С камня на камень
Звонкой струится дугой, пещерное дно затопляет
Резвый ручей. Он, пробив глубокое русло, виется
Вдаль по роще густой, веселя ее сладким журчаньем.
1827
Или, эти стихи...
* * *
В степи мирской, печальной и безбрежной,
Таинственно пробились три ключа:
Ключ юности, ключ быстрый и мятежный,
Кипит, бежит, сверкая и журча.
Кастальский ключ волною вдохновенья
В степи мирской изгнанников поит.
Последний ключ - холодный ключ забвенья,
Он слаще всех жар сердца утолит.
1827
Ну и где же вам, шутливый, ироничный Пушкин?
И особенно эти стихи, духовного Пушкина. Пушкина священного, Пушкина как поэта мистического ужаса, который знали только библейские пророки.
* * *
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
1830
Или, эти стихи.
* * *
Везувий зев открыл - дым хлынул клубом - пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется - с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Под каменным дождем, под воспаленным прахом,
Толпами, стар и млад, бежит из града вон.
1834
И наконец, мудрый Пушкин
* * *
Воды глубокие
Плавно текут.
Люди премудрые
Тихо живут.
1833
Или такой Пушкин:
* * *
Когда для смертного умолкнет шумный день
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень,
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток:
И, с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу, и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,-
Но строк печальных не смываю.
1828
А вот вам еще ранний Пушкин, (никакой не шутливый) кстати, Пушкин периода стихов Деревня. Как про наше время. Этими стихами и завершаю.
ВОЗРОЖДЕНИЕ
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит.
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.
Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуей;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.
1819
_________
Разумеется, у Пушкина были и неудачные стихи, но мало. В основном, у Пушкина, больше стихов незавершенных .К неудачным стихам Пушкина, можно отнести и стихи "Я помню чудное мгновенье". Эти стихи Пушкина сродни таким же неудачным стихам Тютчева "Я встретил вас" (Романс прекрасный, но стихи слабы для Тютчева, потому что старенький уже был Тютчев. ) Сравните эти стихи Пушкина со стихами Я вас любил. Это же день и ночь. Стихи "Я вас любил" - настоящий Пушкин. А стихи "Я помню чудное мгновенье" , Пушкин неудачный. Но повторяю, неудачных стихов у Пушкина очень мало. У Пушкина , больше легкомысленных стихов, или незавершенных.
Чем эти стихи слабы, спросите вы? Да сравните эти стихи с другими стихами Пушкина о любви, что бы понять разницу...
* * *
Я помню чудное мгновенье
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Что бросается досадно в глаза при чтении этих стихов? Впрочем, спросил бы я иначе. В каких единственных строках Пушкин узнаваем как гений, как настоящий Пушкин? ..Вот в этих: В глуши, во мраке заточенья, тянулись тихо дни мои....А дальше все досадно слабо. С этих строк и нужно было начинать, (рифмы оставить, но две строки, ниже насытить), а Пушкин так не поступил, и все размазал, все свел к самым общим словам. Может быть писал эти стихи Пушкин выпивший, или от состояния влюбленности потерявший, на какой -то миг, свой точный поэтический рассудок, и вкус, обычно не подводивший Пушкина ранее, ( точно , затрудняюсь сказать. )
____________________
Такие же слабые стихи и у Тютчева, я встретил вас...
Впрочем, с Тютчевым, все яснее. Тютчев написал эти стихи уже старенький совсем, в конце концов, и гении устают. А Тютчев гениальный поэт. Опять же, в каких строках узнается Тютчев настоящий? В строке Как поздней осенью порою...С нее бы, лучше, и начал Тютчев. Был бы Тютчев помоложе, он бы начал свои стихи так: Как поздней осенью порою, а дальше бы написал все иначе.
К. Б.
Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло...
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас, —
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты...
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне, —
И вот — слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
И еще лишь в концовке узнается Тютчев: тут не одно воспоминанье, тут жизнь заговорила вновь. А дальше хуже. Лучше было даже с этих строк начать эти стихи.
Хотя, со слова "тут" Тютчев бы, конечно, не начал .
