Туман плотный и густой — будто кисель. Он съедает звуки, оседает на волосах и скрадывает очертания деревьев. Тропинка под ногами поросла травой и едва угадывается, приходится брести едва ли не наощупь. Медленно, чтобы не пораниться о сухой чертополох.
Где-то совсем недалеко глухо стучат копыта, и сердце едва не выпрыгивает из груди. Сойти с тропы, затаить дыхание, прижаться спиной к дереву и вздрогнуть: под пальцами вместо шершавой коры — холодный гладкий камень.
Древний могильник?..
В ушах шумит кровь, а перестук копыт, кажется, становится ближе. "Почуял". Замереть, сжаться в комок.
В молочной завесе тумана, где-то совсем рядом, фыркает конь. "Нашел!" — мысль бьет по нервам, заставляет сорваться с места и бежать, не разбирая дороги. Позади грохочут подковы — кажется, что хриплое дыхание всадника касается волос на затылке.
"Быстрее!"
Усталости будто бы нет, только ноги заплетаются, и кажется, будто вместо воздуха — вязкое тесто.
Коряга цепляется за подол рубашки, мир перед глазами прыгает, кувыркается и наконец останавливается. Ладони саднит, на колени налипла трава.
...А всадник не спешит. Останавливается в нескольких метрах, звенит сбруей.
Унять дрожь в пальцах. Глубоко вдохнуть. Обернуться, чтобы наконец взглянуть на того... На кого?
— Мя-я-яу!
Мокрый нос тычется в щеку. Отмахнуться от назойливой усатой морды, натянуть сползшее одеяло и выключить наконец будильник. С добрым, чтоб его, утром.