Василий ВОРОНОВ (Станица Старочеркасская Ростовской области)
РОДИЧИ
Два норова, два антипода, ярко выраженные, и очень похожие в озорстве , обидчивости, жажде первенства. Писатели, друзья и кумовья, аристократы игрищ и забав. Они жили весело, ненасытно, шумно на виду, горько в одиночестве. С метафорой-молнией, с крепким глаголом. Они любили жизнь, коловорот быта, друзей, вино и общение.
Кум Гриценко, на взгляд Коркищенко, был слишком педант, законник и буквоед. Кум Коркищенко ,по оценке Гриценко, не знал меры, любил приврать и приукрасить. Поэтому кумовья частенько поругивались, пошучивали друг над другом.
В застольных беседах Коркищенко смачно читал самоэпиграмму своего кума:
От Кашар и до Ростова
Где найти еще такого:
Лысого, мордатого,
Рифмами напхатого…
Кум Гриценко, перед тем как читать, вставал, сосредоточивался, щеки наливались краской, на блестящей лысине надувалась шишка. Он опускал голову,закрывал глаза и поднимал руку.
- Я скромный человек
Я тоже был поэтом,-
Коркищенко сказал,
Смакуя рыбью кость.-
Я бондарь и минер,
Мне хвастать смысла нету.
Я в эту жизнь забит,
Как в стену ржавый гвоздь!
Кум Коркищенко высок, худ, ладно скроен; кум Гриценко невысок, широкогруд и крепко сшит. Алексей – дитя свободы, он не мог жить по распорядку, каждый день ходить на работу. По молодости голодал, перебивался мелкими гонорарами, но упрямо жил вольным художником. Анатолий всю жизнь работал и не мыслил себя бесхозным, беспривязным, без хомута, без зарплаты. Один – птаха Божия, мечтатель, небожитель, другой трудолюбивая пчела, строитель, домосед и хозяин. В одном они сходились и были одинаковы. В любви к поэзии, к литературе. Наслаждались словом, купались в звуках и запахах пушкинских строк, шолоховской поэтики. Могли часами читать наизусть классиков и, к удивлению многих, хорошо знали, что и как пишут товарищи . К халтуре, неряшливости в стиле относились, как истинные мэтры.
- Не гони строку! – сурово говорил Гриценко.
– Это меня не кузюкает! – заключал Коркищенко, возвращая рукопись.
В одном из хуторов на нижнем Дону кумовья заимели дачи. Гриценко поставил панельный домик. Коркищенко с помощью знакомого полковника притащил на участок военную будку на колесах. Земля у Гриценко превратилась в цветущий сад и образцовые овощные грядки. Гости удивлялись обильному плодоношению во саду и огороде. Охотно пили домашние напитки за здоровье хозяина. Ревнивец кум, однако, всегда поднимал тост за хозяйку.
- Без Тамары тут бы не цвело и не пахло . Кум больше теоретик, а на грядках Тамара с тяпкой.
Коркищенко на своем участке неутомимо вел опыты и эксперименты. Много сил тратил на культивирование в диком пойменном грунте экзотических корешков и саженцев, лекарственных трав и злаков.
Однажды в майский день позвал меня под навес за столик перекусить. На деревянном подносе среди молодой зелени лука, черемши и салата крутобоко рдела подстриженная редиска. В запотевшей бутылке плавали желтые волосатые корешки, водка отсвечивала перламутром.
- Будемо!- ласково пригласил хозяин и, опрокинув рюмку, посмотрел на меня.
- Чем пахнет?
-Опилками,- сказал я, поморщившись. И похвалил.- Хорошо пошла!
- Это золотой корень, трехлеток. У него все качества женьшеня.
Алексей показал место, где кустилась целая полянка чудо-корня.
- Аптечное название – Родиола Розовая. Корень набирает до трехсот граммов.
Алексей набил голландскую трубку голландским табаком, раскурил и, мечтательно зажмурив глаза, поделился планами.
- Будем богатеть потихоньку, пуф, пуф, пуф… Завтра пойду к куму Гриценко, пуф, пуф… Он обещал объявление в «Крестьянине» напечатать. Пуф, пуф… Десять соток отведу под плантацию.
Гриценко работал в газете «Крестьянин» и раза два в месяц печатал заметки Коркищенко о лошадях, в том числе его известные «Лошадиные истории». Главный редактор уважил постоянного автора и бесплатно дал объявление о рассылке по почте золотого корня. Через месяц в почтовый ящик Коркищенко посыпались заявки со всех концов России. Алексей реализовал корешки и заложил новую плантацию на десяти сотках. Замаячил призрак капитала.
Плантатор ходил по участку в мексиканской шляпе, малиновых шортах и пускал благоуханные облачка из голландской трубки: пуф, пуф,пуф…
Вскоре Гриценко позвонил куму и попросил срочно зайти в редакцию. Встретил его в кабинете стоя и держа на вытянутой ладони человекообразный корешок.
- Ты обманываешь людей по почте!
Наверное, только у понтифика может быть такой голос, бесстрастный и беспрекословный.
Кум укоризненно смотрел в глаза своего кума. Шишка на его лысине набрякла и увеличилась. Коркищенко шумно глотал слюну, дрожащей рукой искал сигарету, внезапная икота мешала ему спросить, в чем дело.
А дело было в том, что настоящий Золотой корень, привезенный с Алтая, приживается на Дону, но затем перерождается в сорняк при всем очевидном сходстве с оригиналом. Сорняк этот известен каждому садоводу под названием Очиток. Его стали продавать на рынках, выдавая за алтайский чудо-корень. Об этом рассказал заглянувший в редакцию «Крестьянина» профессор из аграрного университета. Гриценко не поверил профессору и показал корень известному садоводу-любителю.
- Очиток,- без колебаний подтвердил тот.
Коркищенко болезненно и молча выслушал принципиального кума. Перестал икать, по-детски улыбнулся:
- Профессор… Очиток… Дураки вы все!
Полгода кумовья не общались.
После размолвки Гриценко первым появился в урочище друга. Как и прежде они шумно сидели за столом, пили виноградное вино, закусывая вяленым чебаком.
- Ты знаешь, кум,- говорил Коркищенко, подливая вино в стаканы,- я решил выращивать Девясил. Он полезнее Золотого корня, прекрасно растет в домашних условиях. За три года корень набирает до килограмма весу. Бог меня любит. Сегодня я закончил эротическую повесть «Аинька». Это пиршество женской плоти. Объядение! Хочу, чтобы ты почитал.
- Гм, гм…,- Гриценко пожевал плавничок.- Я прочитал эротическую повесть «Эммануэль».Как дерьма наелся, тьфу! Извини, не хочу больше. Давай выпьем за хутор Рогожкин и за нашего друга поэта Леонида Дьякова, который сосватал нас в этот хутор.
Друзья выпили, обнялись и поклялись помирать в Рогожкине, коль случится помирать.
(Продолжение следует)