Солнце огромным красным шаром катилось к горизонту – быть завтра ветру. Голые убранные поля наводили тоску. Семён после долгого рабочего дня возвращался домой. Лениво плелась лошадь по пыльной дороге. Плескались в бочке остатки воды. Нудно ныла раненая нога. Похоже, погода и вправду будет меняться.
Семён пришёл с войны инвалидом. Да разве он один! Определили его в совхозе работать водовозом. Работа нелёгкая, когда искалечены ноги. По утрам Семён запрягает лошадь и едет к роднику, что журчит под обрывом. Набирает в огромную бочку воду, спускаясь и поднимаясь каждый раз с ведрами по крутой тропинке. Потом объезжает все поля. Вода нужна всем.
Война закончилась три года назад, а нужда никак не отпускает крестьян. Не очень сытно живёт и семья Семёна. Жена, конечно, умница – хозяйственная. У неё всяко лыко в строку, всё в дело идёт. Однако же достатка в доме нет, дети полуголодные растут.
Семён посмотрел на поле. На земле там и сям лежали потерянные при уборке колосья пшеницы. Со временем их расклюют птицы. А потом они уйдут под снег. Вот бы собрать эти колоски!
Семён опасливо оглянулся. За хищение государственного имущества можно надолго отправиться в известном направлении. Но соблазн так велик! Вокруг никого, только кружит высоко в небе ястреб. И Семён решился.
Остановил лошадь. Вытащил мешочек, в котором жена давала ему с собой краюшку хлеба на обед и, воровато озираясь, стал собирать колоски. Колола руки стерня, при каждом движении отдавала острой болью и без того ноющая нога. Семён торопился. Набрав половину мешочка, погнал лошадь в село.
Дома Семён молча положил добытое зерно перед своей беременной женой. Их поздний и, видимо, последний, ребёнок должен был появиться через пару месяцев. Наталья раскрыла мешочек, взглянула удивлённо.
- Зачем? – сдвинув брови, сурово спросила она мужа, - Чужое на пользу не идёт.
- Это не чужое. Ничьё. Всё равно птицы расклюют.
- Чужое. Значит, господь птицам предназначил. Не наше это.
- Дети голодные. Тебе тоже есть нужно, - устало сказал Семён.
С улицы послышался шум. Наталья взглянула в окно. Во двор входил участковый. За ним, виновато пряча глаза, шли два соседа. Женщина метнулась к столу, кинула мешочек на лавку, села на него, расправив подол платья.
Непрошенные гости вошли.
- Поступил сигнал, что ты, Семён, расхищаешь народное добро. Видели тебя собирающим зерно в поле. В присутствии понятых будем делать обыск.
Семён, набычившись, ответил:
- Обыскивайте. Ничего я не расхищал, никого не ограбил.
Осмотрев всё нехитрое добро в доме, походив по сараюшкам и чуланам, и не особо горя желанием что-то найти, участковый с понятыми ушли.
Семён вернулся в избу. Наталья сидела на прежнем месте, бледная, уронив руки на колени.
- Ты чего это, Наталья? Вставай! – кинулся к ней Семён.
- Не могу, - глухим голосом ответила жена.
Семён подхватил Наталью под руки, поднял, помогая встать. По мешку с колосками расплывалось красное пятно… Испуганно вскрикнув, Семён кинулся за соседкой.
Прошло несколько часов. Наталья без памяти лежала за перегородкой. Рядом с ней попискивал крошечный, как котёнок, мальчик. Сновали, скорбно поджав губы, соседки, справляя какие-то бабские дела. Забились в угол перепуганные дети.
Вызванная к Наталье медсестра, осмотрев ребенка и мать, развела руками. Слишком рано родился ребёнок, не часто выживают такие дети. И Наталью спасет только чудо.
Сидя в сеннике, Семён плакал. Он проклинал ту минуту, когда ему пришла мысль взять колоски. По его вине последний его ребёнок – не жилец. По его вине умирала любимая жена. Его дети останутся без матери. И во всём этом виноват только он! Упав на колени, молил он Бога о прощении.
Утром, оставив дом на попечение соседки, Семён поехал на работу. У знакомого обрыва над родником сидела ветхая старушка. Была она то ли из соседнего села, то ли из райцентра, Сёма вспомнить не мог. Старушка та слыла в народе богомолкой. Ходила она иногда в округе, собирала травы. Кивнул ей Семён, приветствуя.
- И тебе желаю здравствовать. А что это ты какой-то смурной, сынок? Ай горе какое случилось?
И такой был голос добрый, такой располагающий, что выложил ей Семён всё без утайки. Покачала головой старица:
- Что грех, то грех. Но хорошо, что ты покаялся. А беде твоей помочь можно. Поймай барсука. Шкура ребёночка спасет. Жир жене давай. Не тревожься, всё будет хорошо.
Вечером Семён хлопотал над пойманным в дальнем овраге зверьком. В горячую ещё шкурку сунул он своего недоношенного сына. Смазал жиром тело больной жены. Поставил на печь котелок с салом на растопку.
Выходил мужик семью свою. И сынок окреп, стал расти на удивление всем. И жена поднялась, снова налилась красотой и силой.
А чужого Семён после того случая никогда не брал.
Не милиция и закон удерживают человека от греха, а внутреннее убеждение человека – что можно делать и чего нельзя.
Если вам понравилась история, жмите класс, подписывайтесь на наш канал. Мы будем вам рады!
Ещё истории о деревне:
Мошенник обирал старика, пока сын не защитил его
Строптивый конь спас жизнь маленькому хозяину
Маленькая девочка спасла братьев на пожаре