– А теперь от будущего плавно перейдём к прошлому - к твоему творческому пути, и начнём с самого начала...
– Родился я в Курске 18 октября 1961 года, то есть под знаком Весов. Потом учился в музыкальной школе № 1 по классу фортепиано. Музыка мне нравилась всегда - ещё лёжа в коляске, по свидетельству мамы, начинал дёргаться, как только слышал музыку, ритмическая структура меня всегда заводила. А в школу музыкальную попал случайно: мой дядя - певец-тенор - работал в музучилище, а ещё раньше - в Киевской капелле бандуристов. И сына своего - моего двоюродного брата - решил отдать в музшколу. А бабушка говорит: возьми мол и этого, чтоб меньше на улице околачивался. Вот он и взял, и так я оказался в музыкальной школе.
– Какая музыка тогда тебе больше нравилась - классика или рок?
– Классика мне нравилась всегда, но в то время я просто без ума был от «Песняров» Владимира Мулявина. В середине 70-х они приезжали в Курск - это был пик их популярности - и мне посчастливилось попасть к ним на концерт. Потом неделю ходил как будто мне обухом по башке дали. У меня аж слёзы лились - так всё это звучало, какие инструменты, культура исполнения, да и сами как выглядели - это было потрясающе! Это была бомба - больше ничего подобного в Курске я не слышал. Многие вещи они для меня открыли через фольклор, через аранжировки. Я конечно тогда ещё не слышал Chicago, а дядя Вова слышал и применил - при этом ничего не сдирал, а сделал по-своему, творчески переработав. А потом я услышал Deep Purple, Led Zeppelin, Emerson, Lake & Palmer, Genesis - и пошло-поехало.
Классическая же музыка упорядочила мои мозги, структурировала знания, в консерватории я получил много информации, научился работать с материалом - это большая школа и я счастлив, что застал её, потому что те профессора, которые меня учили в живую видели Шостаковича, Прокофьева. Мне повезло попасть в последний эшелон уходящего поезда.
– Стало быть, музшкула, музучилище... а потом в консерваторию?
– Нет, после училища я пошёл в армию. Как тогда говорили: если ты не был в армии, с тобой ни одна девчонка танцевать не пойдёт. К тому же все мои сверстники ушли раньше, а я в связи с окончанием музучилища имел отсрочку, и пошёл в армию в 20 лет. Попал в спецподразделение внутренних войск в Ростов-на-Дону. Там было совсем не до музыки, и только перед самым дембелем стал ходить к приятелю в клуб, где он кино крутил. Там было ф-но, и я стал там зависать до полуночи, пока не напоролся на дежурного по части. Недолго думая, он впаял мне неделю «губы».
А после армии... женился, уехал в Питер, там у нас дети родились, работал на стройке плотником, перешёл в кочегарку, потом сторожем, и наконец в музыкальной школе... Три раза пытался поступать в консерваторию... Вначале готовился самостоятельно, затем познакомился с питерским композитором Игорем Ефимовичем Рогалёвым, полгода он со мной занимался, многому научил - нотная тетрадь была протёрта до дыр - он говорил: твои лучшие друзья - резинка и карандаш. Встречались мы еженедельно - и каждый раз после занятия я улетал как на крыльях - столько нового для себя открывал. Он говорил: смотри, Гена, какой потенциал в твоём материале, что с ним можно сделать, - садился за инструмент и показывал. И потихоньку для меня эти коды начали открываться. А когда уже поступил - и пошло обучение - Игорь Ефимович курировал меня все 5 лет – с 1988 по 93-й.
– Класс композиции?
– Конечно! Я считаю, что беда многих рок- и джаз-музыкантов в том, что они не имеют композиторского образования, они дилетанты. Можно всю жизнь играть джаз и так ничего и не понять. У меня было много сырого материала, но что с ним делать? Переставлять туда-сюда? И я понимал, что мне нужно образование обязательно. И консерватория стала для меня музыкальным клондайком.
– И ты тогда уже определился, что будешь работать именно в арт-роке, симфо-роке, а не в академической музыке?
– Всё произошло естественным путём, само собой. В чём там было проблема, когда ещё существовали Союзы композиторов – чтобы они что-то приняли, исполнили, нужно было тусоваться с ними, кому-то ручку жать, заглядывать в глазки. Мне это всё как-то не свойственно, не то чтобы я гордый, нет, но я не люблю этим заниматься.
Что же до рока… Я со многими там играл – это было время Ленинградского рок-клуба, - после концертов «Алисы», «ДДТ», «Пикника» с разными музыкантами джем устраивали. Но мне говорили: Гена, собери свою группу, мы тебе не годимся, тебе нужны другие музыканты. Так я понял, что свою группу я должен сам собрать, сам её сделать, потому что готовый коллектив под себя найти нереально, да и с отдельными музыкантами проблема – кого-то на одну репетицию хватает, кого-то на две…
А в Курск я приезжал на каникулы к маме. И здесь я познакомился с барабанщиком Юрой Скрипкиным, мы начали джемовать с местными музыкантами, и так стал вырисовываться и наконец собрался первый состав «Маленьких трагедий».
– Но была ещё группа «Парадокс» с довольно тяжёлым саундом…
– Это было ещё во время учёбы в консерватории. На гитаре там играл Игорь Михель, находившийся тогда под влиянием Van Halen, Whitesnake, отчего и звучание местами – в отдельных вещах – было довольно тяжёлым, Саша Чекулин на басу, Скрипкин на барабанах. Мы записали 4 альбома… а потом все рванули на заработки в Москву – и группа распалась…
Ну а первую свою команду я собрал ещё в музучилище – трио наподобие ЭЛП, только чисто инструментальное. Свой концерт мы отыграли на выпускном, после вручения дипломов. Полный зал студентов и директор объявляет: «А сейчас выступит группа Гены Ильина!» Играли мою музыку, а когда закончили – таких оваций я больше не слышал никогда в своей жизни! Да ещё и преподаватели стали поздравлять, приговаривая: тебе, мол, обязательно на композитора нужно. А то раньше они не знали! Я ведь многим из них свою музыку показывал…
А «Парадокс» это уже предтеча «Маленьких трагедий». Когда он распался, и играть было не с кем, я записал здесь первый свой сольник на стихи Николая Клюева и свои собственные. А потом опять начали подтягиваться музыканты…
– И тогда…
– Я как раз закончил консерваторию – и передо мной встал вопрос: а что дальше? Свободное плавание – а куда плыть? И я начал сочинять для группы. Жил по-прежнему в Питере, а сюда приезжал на лето. И вот 5 августа 1994 года в Курской филармонии состоялся первый концерт группы «Маленькие трагедии».
А потом моя семья уехала в Германию, и я остался один. А когда живёшь один, да ещё и в Питере – город давит на мозги. В конце концов я понял, что не могу без детей – и тоже уехал в Германию.
– То есть отъезд в Германию тоже произошёл сам собой. Чисто по семейным обстоятельствам?
– Да, и с тех пор так сложилось, что живу я в Германии, работаю преподавателем в музыкальной школе, а сюда приезжаю чисто по творческим делам – чтобы альбом записать и концерт отыграть. Первым в этом списке была «Парижская симфония», на создание которой меня подвигли впечатления от Парижа и засевшая во мне идея Наполеона. А с годами и всё остальное – «Новый Фауст», «Шестое чувство», «Китайские песни», «Крест»…