Для начала из воспоминананий моего однокурсника по училищу, Средиземное море, 1973 год, война Судного дня: «У нас на лодке некоторые «годки» шли уже во вторую «автономку». Им было все нипочём, и вахты они несли с поплевочкой. Так вот, когда командир Погорелов объявил по «каштану» о том, что лодка получила приказ о начале боевых действий, специально для них добавил: « в подобной обстановке я имею право расстрелять каждого, кто будет мешать выполнению боевой задачи. В "расстрельном списке" уже три фамилии… » После такого сообщения все «годули» быстро вспомнили свои молодые годы и даже на приборках «драили медяшку» наравне со всеми. До всех дошло, что мы реально на войне».
Это доказывает, что годки в своё время хорошо изучали Устав внутренней службы и чётко представляли права командира. Впрочем, ничего не изменилось и в наше время. Пункт 13 главы 1 части 1 современного Устава гласит: Командир (начальник), кроме того, имеет право применить оружие лично или приказать применить оружие для восстановления дисциплины и порядка в случае открытого неповиновения подчиненного в боевых условиях, когда действия неповинующегося явно направлены на государственную измену или срыв выполнения боевой задачи, а также при выполнении задач в условиях чрезвычайного положения.
В более старые времена капитан мог вздёрнуть на рее любого, кто оказывал злостное неповиновение даже и в небоевой обстановке. И даже на учебном судне. Вот пример из 1842 года. Учебный бриг американского флота "Somers" вышел в плавание с гардемаринами, а надо сказать, что в те времена это были отнюдь не дети рабочих и крестьян, в данном случае фермеров. И нескольким недорослям-балбесам пришла в голову идея устроить бунт и перебив командование судна, заняться пиратством. количество заговорщиков перевалило за пару десятков.
О заговоре стало известно капитану - коммандеру Маккензи. После недолгого следствия состоялся суд, причём в качестве присяжных были избраны 12 человек из команды. Троих заводил повесили, а потом отправили за борт.
Во время же боевых действий на следствия и суды времени зачастую нет, счёт может идти на минуты. Причём командирский статус тоже не является индульгенцией. Вот выдержка из приказа наркома обороны СССР N270 от 16 августа 1941 года:
"Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами... Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава".
Могли ли быть в такой обстановке перегибы? Ну как же у нас без этого! Уже 4 октября 1941 года появился приказ наркома обороны N0391, предписывавший командирам не подменять воспитательную работу репрессиями и описывавший вопиющие случаи незаконных расстрелов подчиненных командирами. "Бывший начальник 21 УР полковник Сущенко застрелил мл. сержанта Першикова за то, что он из-за болезни руки медленно слезал с машины. Командир взвода мотострелковой роты 1026-го стрелкового полка лейтенант Микрюков застрелил своего помощника — младшего командира взвода Бабурина якобы за невыполнение приказания", и тому подобное
Сталин приказал отдавать виновных в незаконных расстрелах под трибунал.
У меня нет данных, применялось ли оружие на флоте для наведения порядка в послевоенное время, вряд ли это есть в свободном доступе. Думаю всё же, что ситуации, когда по крайней мере приходилось демонстрировать его с угрозой применения вполне вероятны. Может, кто-нибудь из читателей знаком с такими случаями, было бы очень интересно узнать, как это было.