Сказано: всяк да несёт свой крест.
Не убоись креста.
Эхо тройное: скорбная весть,
тихо, из уст в уста. Что адмиралам отставка? Смерть
срежет их на посту.
Каждый послужит — кто как сумел —
Андреевскому кресту. Все они двадцать семь лет назад
сдюжили Наварин.
Лазарев вырастил: лейтенант…
мичман… гардемарин… Где офицеры твои, капитан?
Рядом с тобой. Втроём.
Трое держали Малахов курган.
Трое легли на нём. Гибнет Корнилов. Из ядер крест
молча кладет матрос.
Бруствер. Нахимов. Ружейный треск…
Истомин. Снова ядро… Эхо наследия — не собор,
видевший две войны.
Эти надгробья — какой позор! —
были осквернены. Но отражаясь от скал и вод,
якоря и креста,
эхо подхватит и донесёт
русской весне: ”Отстааа!..”
Сказано: всяк да несёт свой крест.
Не убоись креста.
Эхо тройное: скорбная весть,
тихо, из уст в уста.
Что адмиралам отставка? Смерть
срежет их на посту.
Каждый послужит — кто как сумел —
Андреевскому кресту.
Все они двадцать семь лет назад
сдюжили Наварин.
Лазарев вырастил: лейтенант…
мичман… гардемарин…
Где офицеры твои, капитан?
Рядом с тобой. Втроём.
Трое держали Малахов курган.
Трое легли на нём.
Гибнет Корнилов. Из ядер крест
молча кладет матрос.
Бруствер. Нахимов. Ружейный треск…
Истомин. Снова ядро…
Эхо наследия — не собор,
видевший две войны.
Эти надгробья — какой позор! —
были осквернены.
Но отражаясь от скал и вод,
якоря и креста,
эхо подхватит и донесёт
русской весне: ”Отстааа!..”
