« — Хватит писать про несчастную любовь. На душе и без тебя тошно! А тебя вычитаю — ваще, хоть в прорубь!
— Я не пишу про несчастную. Я просто пишу. А у тебя — день канючный. Вот ты и скулишь. Что там опять? Никита Саныч наехал? Или Татушка Леденцова в новом платье пришла?
— И Саныч. И Татушка. И всё достало! Жить — в немогу! Хоть бы и отпуск што ли!..
— Ты ж только из него! Не зачастишь? Не отвыкнешь от стези слезливой? Не нарастишь жирок радости, сальцо беспечности? Так глядишь и начальственные пинки воспринимать перестанешь. А Леденцову в «друзья друзей» пустишь.
— Иии… Не напоминай! Прикинь. Вчера её мужик путный на «тойоте» встречал. А уже сегодня — в обновке. Ну как люди умудряются за ночь новый гардероб вылежать?!
— Завидуй молча. И откель тебе про «путного»-то знать? Может так, отщепенец какой. А ты уж и бровь задрала. И в рыданиях зашлась. И уж готова клич кинуть — «может ей с ним лучше?!» Ну чем с тобой-то точно! Лучше. Ты ж ни одной её покупки спокойно перенесть не в состоянии.
— Ты, вообще, за кого? Ты с кем море спиртного выпила? И дебоширила по-тихому? Я у кого на шухере стояла, когда эта кто-то — светочь и нравственница местечковая! — «молодого красивого на ремни резала»? Чтоб потом, вкушать медленно и с удовольствием… Окстись, моралитэ! Леденец! Тошный, брылястый. Выкаблученная дрянь! Она мне не нравится! И точка! И Саныч задрал. Как есть!.. После работы, перед ужином. Матерюсь и вою, матерюсь и вою… А ты всё пишешь, пишешь рыдательное…
— Да плюнь! Никита — замученный подагрой шеф. Я его — подагру — на НГ корпоративе видела. Та ещё, стерлядь! Вот он на вас и отыгрывается. А Татушка всё никак не поставит штамп в паспорт. Не хочет быть «владычицей морскою». И родовая фамилия Леденцовы. Ей претит. И — за кого угодно. Лишь бы платьями новыми тебя выбешивать. Выбешивать. И выбешивать…
— Что? Так много?
— Так часто! И усердно…
— Знаешь. Полегчало… Вот всякую хрень ты наплела, а мне полегчало. Сочини что-нибудь. Про счастливую любовь. Ей-ей, я поверю.
На том конце мира отсоединились. Я положила телефон. И пошла сочинять про несчастливую любовь. Так, как-то спокойнее!»