.
Картины психически больных людей - уникальные в своем роде, произведения. А уникальны они тем, что они, даже, не столько, проливают свет на психическую болезнь, (или на людей больных), сколько на людей психически здоровых, (если, таковые конечно водятся в нашем современном мире и обществе), вскрывая те потусторонние силы, которые скрываются за всеми желаниями вполне здоровых, и адекватных миру людей , которые им открываются лишь после смерти. Образы картин психически больных, которые являют нам иногда тяжелые, или страшноватые видения, даже, не выражают страх или ужас, как таковой, присущий этим больным, (как поначалу вам может показаться), они выражают все то, что мы прячем от нашего сознания, и то что, в свою очередь прячется от нас, и потому, и выражает все то потустороннее, которое открывается, лишь людям умершим, имея в виду , разумеется, образы, которые открываются душе, покинувшей тело. Потому что, это и есть те образы, которые скрываются от нас в жизни повседневной, говоря о потусторонних силах, питающих нашу душу. И боятся этого, как раз, не следует. Как ни странно, мы все посмертно живем по отношению к самим себе, посмертно любим, посмертно желаем, все наши личные переживания составляют нашу посмертную природу. Даже когда мы вспоминаем, мечтаем, просто воображаем, или просто, желаем.
Другое дело, что плохи как раз здоровые люди, которым не открывается мистическая природа их переживаний., а не эти больные. За мир этих больных людей можно не беспокоиться, ведь они уже ад пережили при жизни, судя по их картинам, в которых они и выразили свои видения, и значит, в момент смерти, им откроется нечто Иное, Прекрасное. Страдания больных людей вознаградятся, даже независимо от факта их веры. У таких людей особенная природа, они окупают своими потусторонними страданиями все наше земное счастье. Я думаю, есть даже смысл после службы в церкви, просто передать передачку незнакомому тебе психически больному , заточенному в психушке. Знаете, какие минимальные добрые дела от Бога? Всего два дела. Кормить птиц, потому что птицы это души людей, покинувшие кого-то, после земной жизни, и еще помогать психически больным людям, или, нищим.
Поверьте, это учтется Господом, даже если вы очень грешны.
Я не для того выложил ниже рисунки больных, что бы людей пугать или шокироватьЯ выложил это видео по другим причинам. Если сострадание в вас к этим несчастным, победит страх, значит что-то вам открылось от Господа, (это единственное, что я мог бы сказать), и значит, не так все страшно, или, безнадежно в душе - как кажется лишь, поначалу. Впрочем, на этом и остановлюсь ,перейдя к вопросам, искусствоведческим. На самом деле, интересен вопрос, как отличить картины психически больных людей от картин модернистов, сюрреалистов, авангардистов, которые на первый взгляд ничем не отличаются друг от друга?...
Существуют ли такие критерии отличия?
В этом вопросе может оказаться много точек зрения в качестве возможных ответов, начиная от точки зрения чисто искусствоведческой, и оканчивая точкой зрения , чисто психиатрической. Это действительно не такой и простой вопрос. Однако, мне кажется различие есть. Начну я немного издалека, кто глубже как художник Пабло Пикассо, или Сальвадор Дали?
Как мне кажется, Пикассо , глубже.
В работах Пикассо намного больше философского начала, (это относится и к его темным и розовым, и другим периодам.) И хотя, работы Пикассо более напоминают "мазню", что не скажешь о Дали, в его "мазне" больше философской и духовной (я бы сказал, духовидческой ,хотя и по первобытному , темной) глубины. Дали лишь изучал свои сны, и свои фантазии - начитавшись Фрейда и Бергсона. А Пикассо искал - скрытые от людей сущности, с первых же шагов...
Картины Дали - больше напоминают живописные фотографии его внутреннего мира.
Это такой вот фотограф (и продавец) снов, которому удалось фотографировать свои сны. А картины Пикассо больше напоминают - потусторонние миру, или спрятанные в материи идеи, или лучше сказать сущности. Потому, Дали любил текучесть, а Пикассо искал устойчивость. Нужно , отдать должное, Дали больше работал над своими работами, умел превращать их в произведения, наконец, он больше учился.
Пикассо же, бросил учебу.
Пабло Пикассо можно сравнить с Хлебниковым, который будучи гением, не смог написать ни одного стихотворения, вся область которого- стихия языка. Так же и Пикассо художник проектов, черновиков, набросков, и пути.. И все таки , Пикассо более психолигичный, теплый, жизненный по цветам, что ощущается в его реалистическом периоде. Сальвадор Дали, же, на фоне Пикассо, экспериментально холодноват. Дали , при всем своем даре и мастерстве, уже фигура коммерческая, сделавшая сюрреализм - предметом бизнеса, моды, скандала, или, даже, торга
А Пикассо всю жизнь - был одиноким искателем.
Труднее всего ответить на вопрос, кто из двух больших художников, был более психически больным, Пабло Пикассо, или Сальвадор Дали? Хотя, можно ли ставить так вопрос, применительно к гению? Наиболее психически здоровым художником, будет не тот кто избежит, какого либо, бессознательного темного архетипа, а тот кто найдет архетипу разгадку.
Не случайно речь зашла об архетипах.
Об архетипах, и пойдет речь ниже, поскольку, не существует культуры без архетипов, в том понимании, в каком культуры не существует без древнего Культа , бессознательно, культуру питающего, как силы докультурной. Архетип и связывает мифически докультурное с культурным.
Что выражает собой мир Малевича, Пикассо, или Сальвадора Дали?
Архетипы.
А что выражают картины психически больных людей? Потусторонние силы, питающие душу, которую больше не защищает разум - от ее духовного зрения. Архетипы, как ни странно это прозвучит, посюсторонни. Это коллективные начала нашей с вами, жизни, которым есть разгадка. А мистические силы питающие душу, потусторонни, и относятся к другому, (хотя, в строгом смысле говоря в мире нет ничего потустороннего. )
Потустороннее есть в человеке, а не в мире.
То есть авангардист выражает не столько свою болезнь, сколько болезнь мира. Даже если авангардист, или сюрреалист выражает свою болезнь, значит у него, как минимум, есть отношение к себе, как больному, а в контексте этого отношения, он вменяем. В этом контексте и нужно воспринимать слова Сальвадора Дали, что единственная разница между сумасшедшим и мной, состоит в том, что я не сумасшедший.
А больной лишен такого отношения к себе.
Потому, что он больной. Больной это вообще не отношение к себе, это отношение к другому, отношение к миру, к вам с нами. Иными словами, проводя разницу точнее, картины психически больных людей выражают не мысли, или не мир воображения художника, а видения, относящиеся к порядку духовному, (или, потустороннему.)
Потому, что мир психической болезни есть мир смерти.
Если попытаться дать философское определение психической болезни , ее измерение и есть измерение смерти с ее видениями и силами, вторгающимися в жизнь – каждого человека, в котором это измерение побеждает разум.
И от подобного вторжения никто из людей не застрахован.
Правда, я неоднократно почему-то обнаруживал, что мир, даже наиболее страшных переживаний психически больных людей – содержит в себе больше доброты, чем мир наш земной, мир людей, условно, здоровых.
Почему мне так казалось, даже трудно ответить.
Быть может потому, что даже растоптанная любовь, или растоптанная нежность в людях, делает людей лишь жесточе и черствее, но, как ни странно это прозвучит, психически здоровее и адекватнее, за самыми небольшими исключениями. Что отличает людей психически здоровых от психически больных?
Степень нашей защищенности сознанием.
И как ни странно, это прозвучит, это не только степень нашей логики, которой мы огораживаемся от наших переживаний, и от самих себя, но это и степень приобщенности к миру. Потому , что материя и составляет ту саму кромку которая защищает нас от субъективного снизу (говоря об Аде) и сверху, (говоря о Памяти Потерянного Рая).
И именно у этих больных нет такой защищенности…
Иными словами, психическая болезнь это не есть мир растоптанной любви. Мы все топчем небо, даже когда шагаем по лужам, и даже в том случае, если поем песню из фильма Я шагаю по Москве, мечтая о встреченной, неделю назад, девушке.
Потому, что именно в этих лужах и отражается наша мечта.
Что бы мечтать, не топча свою же мечту, нужно как минимум идти , не касаясь этой земли, (как наверное, гуляла Марина Цветаева по кладбищу, или Лермонтов выходил один на дорогу), и такая способность, дана нам, увы, не всегда, да и не всем.
Впрочем, это если говорить о людях здоровых.
А мир психической болезни это даже не мир растоптанной любви…Это мир растоптанной доброты, и последнее – значительно больнее. От растоптанной любви, как -то, люди оправляются, хотя и то, не всегда. А от растоптанной доброты, нет.
Нельзя в этическом смысле от нее оправиться, невозможно.
Потому, что оправиться от растоптанной доброты, это не стать даже черствее, это стать каким-то, нелюдем, Особенно если она топчется в детстве. Поэтому, большинство людей заболевают психически от растоптанной доброты в самую первую очередь.
И картины этих психически больных людей и являют нам мир растоптанной доброты. Которую растоптать нельзя, если при взгляде на эти картины в нас отзывается наша боль….Эти картины не тем страшны, что они изображают.
А чем же тогда эти картины страшны?
Может быть, они страшны тем, что бессознательно мы понимаем, что не эти картины, самое страшное, и даже не они нам страшны. Нам страшен мир, от которого можно вот так вот заболеть. Иными словами, есть то что страшнее, говоря о земном мире, мире психически здоровых людей, которые и обрекают других на болезнь.
И примеров тому очень много.
Именно этому, мы и становимся свидетелями. И даже хуже того, есть несчастные, от которых мы еще охотнее отворачиваемся, чем от того, что нам эти несчастные, иногда, изображают. Меньше всего мы желали бы узнать себя - в этих несчастных.
Хотя, потому, иногда больше всего себя в них, и узнаем.
