13 октября
Понемногу осваиваюсь. Господин Ольсен не обманул, когда говорил, что домик смотрителя уютный. И работы немного: смазывать подъемные механизмы, следить за порядком на маяке. Хорошо, что я загодя подумала о досуге.
Я не рассказала о последнем дне перед приездом сюда. По большей части он прошел в хлопотах и сборах. Несколько подсказанных владельцем гостиницы слов помогли мне объясниться с приказчиками магазинов. Теплая одежда, плащ, обувь, несколько пар перчаток. А еще бумага, краски и карандаши: я хорошо понимала, что придется провести несколько месяцев в одиночестве. Удалось даже купить канву и нитки для вышивания. Пришлось, правда, притвориться, что я ничего в этом не понимаю, ведь молодому мужчине не пристало заниматься рукоделием. Сослалась на то, что «хотелось бы сделать подарок миссис Стоунер, которая ждет меня в Англии». Хозяйка магазина — миловидная женщина средних лет — была очарована моей заботой о супруге и пустилась в подробные разъяснения, большую часть которых я, разумеется, не поняла. Зато в итоге у меня было все необходимое, включая иголки и схемы нескольких национальных узоров.
На следующее утро к гостинице подъехала повозка господина Ольсена, который был настолько любезен, что помог мне погрузить вещи.
Дорога заняла несколько часов. Мой новый работодатель пытался — то и дело сбиваясь на норвежский — рассказать о постройке маяка, об истории городка, но странно замялся и умолк, когда я спросила о своем предшественнике.
Буду надеяться, что предыдущий смотритель просто переоценил свои силы и не вынес одиночества. Не всем же по плечу подвиг господина Крузо.
Господин Ольсен пообещал проведать меня через несколько дней и предложил составлять к его приезду список нужных вещей, которые он непременно купит.
И стоимость которых будет вычтена из моего жалования. Что ж, постараюсь обходиться тем, что есть.
17 октября
Дни здесь похожи один на другой: завтрак, недолгая прогулка (холодный ветер отбивает желание уходить далеко), затем поднимаюсь наверх. В первое время я была зачарована открывающимся видом: скалистые берега залива, водная гладь, темная зелень леса вдали. Но есть и более практическая причина, которая удерживает меня на маяке, хотя в домике гораздо теплее: пока не наступят холода, можно в любой момент ждать посетителей, а мне не хотелось бы, чтобы меня застали за рисованием или вышивкой — слишком много вопросов может возникнуть.
19 октября. Поздно вечером
Я растеряна и подавлена. Сложно подобрать слова.
День был совершенно обычным. Писатели обычно в таких случаях используют фразу «ничто не предвещало». Вот только не предвещало чего? Беды не случилось. Но что именно произошло — я затрудняюсь объяснить.
Весь день небо было ясным, и ближе к вечеру я поднялась наверх — хотелось полюбоваться закатом. Сидя у окна в маячной комнате я задумалась: нужно было написать семье, уведомить их о смерти мужа, но ни в коем случае не следовало сообщать им, где я остановилась. Меньше всего на свете я ждала визита кого-либо из родственников с последующим разоблачением. Пока я ломала голову над решением этого трудного вопроса, окончательно стемнело, взошла луна.
В какой-то момент мое внимание привлекло входящее в залив судно. Первая мысль была о запоздавших рыбаках. Видимо, следовало предложить им ужин и кров. А мое «инкогнито» подвергалось лишней угрозе.
Но чем дольше я рассматривала приближающийся корабль, тем страннее он казался: низкий и длинный, с рядами весел вдоль бортов. Единственный парус свернут. Когда судно приблизилось, я рассмотрела резную фигуру на носу: какой-то чудовищный зверь с оскаленной пастью. Я бросилась вниз по лестнице: нужно было запереть дверь маяка. Не знаю, кем были пришельцы, но миролюбивыми они не выглядели.
Я заперла засов, подтащила несколько мешков с углем из находившейся в цокольной части маяка кладовой — откуда только силы взялись. Сейчас понимаю, что это наскоро созданное укрепление было нелепым, но тогда в моей голове была лишь одна мысль — хоть как-то задержать вторгавшихся в мой новый дом пришельцев. Затем вернулась наверх. Прозвучит смешно, но там было не так страшно бояться. К тому же была еще дверь, ведущая в помещение в верхней части маяка. Не то чтобы очень крепкая, но в тот момент любая преграда, отделявшая меня от незваных гостей, была утешением.
Стоявшую на столе лампу я погасила. Вероятно, это было глупо: вряд ли можно было надеяться, что прибывшие оставят без внимания такое высокое сооружение, вне зависимости от того, горит ли свет в его окнах.
Ночь была лунная, потому я отчетливо видела высадившихся людей, но не могла поверить своим глазам. Шлемы, кожаная одежда… мечи у пояса. Несколько человек, кажется, даже были облачены в кольчуги. Я поймала себя на мысли, что недавно видела что-то подобное.
На берегу горели костры, но пришельцы не торопились отходить от судна. В конце концов, усталость взяла свое, и я уснула прямо за столом.
Рассвет неожиданно принес облегчение: корабль уплыл. Я спустилась вниз, с трудом оттащила мешки обратно и направилась к берегу. Домой я вернулась озадаченная. Заварила чай, устроилась в кресле и надолго задумалась.
В произошедшем было что-то странное: на берегу не было никаких следов вчерашних «гостей». Найти на камнях отпечатки ног я, разумеется, не могла, но ведь от костров должны были остаться пепелища (так они, кажется, называются?). Мне все приснилось? Я бы с удовольствием поверила в это объяснение, но ему противоречили мешки с углем перед дверью маяка. Не могла же я перетащить их во сне?
Господин Ольсен приедет только завтра. Решила выспаться днем, а ночь снова провести на маяке.
В свое новое убежище я перебиралась «во всеоружии»: лампа, несколько одеял, горячий чай и даже ружье. Последнее, к вящему моему сожалению, незаряженное. Кто бы мог подумать, что умение обращаться с оружием может пригодиться женщине? А теперь вся надежда на то, что зима пройдет без происшествий.
Перед тем как подняться наверх я снова заперла дверь. Устроила себе подобие гнезда из одеял, закутала в край пледа чайник. Установила лампу так, чтобы ее свет был как можно менее заметен снаружи.
Мне остается только ждать. Ждать и думать. Мысленно вернувшись к событиям прошлой ночи, я осознаю еще одну странность произошедшего: с берега до меня не донесся ни один звук. Несмотря на расстояние, отделявшее маяк от кромки воды, я должна была услышать хотя бы голоса. Нужно будет расспросить господина Ольсена.
из книги "Дневники. Древние тайны фьорда"