Путешествуя по Индии, Андрей оказался в цыганском селе Наранагх высоко в горах. Жители деревни не догадывались, что случайно заполучили на местную свадьбу одного из лучших российских документальных фотографов. О суровой жизни в горах, местных традициях, красивом торжестве и, главным образом, о совершенно других, но открытых и радушных людях в заметках и фотографиях Андрея Шапрана.
В Наранагх я попал совершенно случайно — пытался найти маршрут вдали от туристических троп. «Туристов не будет, — убеждал меня очередной гид. — Только горы и полудикие пастухи, которых в этих местах совсем немного». Стоимость тура заоблачная для этих мест, но я согласился.
Обещанные горы я увидел еще на дальнем подъезде к деревне. Предгорье Гималаев. Какая точно высота у этих вершин, узнать так и не удалось. Местные говорят, что сама деревня расположена на высоте более трех тысяч метров. Но для подобного уровня в Наранагхе слишком легко ходилось и дышалось.
Но были и туристы. Добраться сюда довольно просто: два часа езды от летней столицы Кашмира, Шринагара, по отличной автодороге. Наранагх расположен на пути следования в так называемый Малый Тибет — на север Кашмира в Ладакх. Праздношатающиеся путешественники всегда могут попасть в деревню, а некоторые местные семьи пытаются развивать турбизнес.
Пастухов в деревне действительно много. Вся деревня фактически одно большое фермерское хозяйство: в каждом подворье держат овец, лошадей, коров, буйволов. И каждое утро хозяева гонят свой скот на выпас.
В Наранагхе живут только джипси (цыгане). Открытые и суровые лица у мужчин, более дружелюбные и невероятно по-индуски породистые — у женщин (никто из женщин не прятал лицо, хотя они мусульмане). Открытые не пугливые глаза и свобода в общении с чужестранцами. Здесь почти не просят деньги и еду и охотно подставляют свои лица фотокамере.
Я увидел Наранагх ранней весной со вспаханными и засеянными полями, цветущими плодовыми деревьями, упряжками буфало (буйволов), запряженными в деревянную соху, с одиноким крестьянином–погонялой. Умиротворенная сельская жизнь, глубокая провинция.
Каждый день я вижу, как местные жители выгоняют домашний скот пастись в предгорье. И каждый вечер, до наступления темноты отправляются в эти же горы и возвращаются уже вместе с животными. Мужчины и женщины, иногда дети.
— Какие в этих горах звери весной?
— Медведи. Еще нет риса, и они в это время года очень голодные, могут напасть на любого.
Я киваю, но джипси почти все небольшие, не носят никакого оружия, даже ножей на поясе, когда отправляются в горы. Как они обороняются от медведей, встречи с которыми должны неминуемо случаться, — непонятно.
Каждый вечер, с наступлением сумерек, во всех дворах выпускают цепных собак. Собаки охраняют деревню и близлежащие горы: большая часть деревни построена на очень крутых склонах. Местные напоминают время от времени муравьев, которые на протяжении всей своей жизни отвоевывают горные пространства у природы.
Свадьба в Наранагхе редкость: в год случается всего четыре-пять. В этот раз две свадьбы проходили одновременно — такое случается еще реже, особенно здесь, в горах, где население невелико. Праздновали пять дней.
Накануне торжества перерезали горло буфало, индийскому буйволу, подвесили за ноги на дерево и разделали. Два специально приглашенных повара и почти два десятка человек двое суток готовили еду для гостей на кострах. Рис здесь основное блюдо, специи и мясо лишь в виде добавок и в небольшом количестве.
Невеста по традиции в черном с ног до головы, и по обычаям жених и невеста до свадьбы не знакомятся. Лицо невесты невозможно увидеть и на самой свадьбе: девушка проводит все время в кругу женщин и девочек, часами распевающих ритмические монотонные песни под звуки, которые они выбивают руками из металлических канистр, используемых вместо барабанов. Посторонним вход в этот женский мир воспрещен, но белые на подобных праздниках не воспринимаются чужими, а лишь гостями.
Жених на свадьбе похож на разряженного павлина: в темном тюрбане, с многочисленными гирляндами из денежных купюр на шее. Рядом с женихом его друзья, тюрбаны на их головах менялись лишь один раз — с белого цвета на темный.
Повязать тюрбан — целая наука. И в Дели, и здесь, на севере страны, тюрбаны закручивают почти одинаково: один кусок ткани зажимают зубами, руками при этом ловко обматывают ткань вокруг головы. В таком виде «готовый» тюрбан водружают на голову жениху. Тюрбан, по всей видимости, накрахмаленный, поскольку на протяжении всего времени держит форму.
Жених во время всей свадьбы похож на фарфоровую скромно одетую куклу: безмолвный, он только глазами воспринимает окружающую информацию, при этом руки его на все время остаются под покровом накидки, и его свадебный товарищ вынужден был постоянно обтирать платком мокрый лоб жениха — в помещениях достаточно душно.
Первый жених не местный — увозил девушку в свое родное село. Родственники и многочисленные гости провожали ее до дороги. Приданое — сундуки и матрасы — несли на руках. Шествие было похоже на театральное — со слезами и в нарядных невероятных костюмах. В 17 лет нелегко покидать родные места, и слезы, естественно, были натуральными.
Второй за своей невестой в сопровождении автомобильного кортежа (20 машин) отправился за полсотни километров в такое же горное селение джипси. В селе их уже ждали — на невесту была накинута черная паранджа и сама девушка находилась в отдельной женской половине. Юношу в черном тюрбане в доме ждало некое подобие совета старейшин села. Мусульманская молитва для мужчин, следом непродолжительный опрос жениха, очевидно, решивший его судьбу в этот день, и общее скромное застолье на полу в этой же комнате, вместившей около двух десятков человек. Сумеречная комната и радушные лица и глаза. Части любопытных места в доме не хватило, и люди наблюдали за событием в раскрытые окна. Лица людей — на первый взгляд суровые на фоне гор с нерастаявшим весенним снегом — как декорации этого торжества. И еще дождь в этих серых горах.
Затем шествие невесты, родственников и тюка с приданым — все повторилось в обратном порядке. Невесту увозили в «наше» село — Наранагх, вместе с ней на праздник отправились и жители двух горных сёл.
Ночью для поваров и многочисленных ассистентов при кухне кульминация: еду — рис, виджитейбл (вегетарианская пища) и мясо — аккуратно раскладывают в огромные металлические тарелки и разносят гостям. Танцы в специально сооруженной для этого палатке в какой-то момент закончились.
Свадьба — традиционное, безусловно торжественное, но исключающее какие-либо неожиданности мероприятие. Отсутствие алкоголя также признак индийской культуры.
Главное украшение свадьбы — женщины и девушки, только в эти дни они надевают свои невероятные восточные наряды. И даже совсем юные девочки ходят в эти дни с накрашенными глазами и губами — свадьба — cобытие для мусульманского мира знаковое. Лица этих людей, проводящих свою жизнь в суровых условиях высокогорья, только выигрывают на фоне праздничной одежды и украшений.
Свадьбы в Наранагхе — внутренний аскетизм и соблюдение традиций с одной стороны, а с другой радушие и ощущение большой «семьи». Даже для случайного туриста вроде меня.
Автор текста и фотографий Андрей Шапран
Ставьте палец вверх и подписывайтесь на наш канал, чтобы получать интересные тексты чаще