Попалось в Ютьюбе называется "Биолог Александр Марков о межгрупповой вражде. Про любовь к своим и ненависть к чужим." Оно доступно и емко объясняет причину многих ксенофобий и невероятных жестокостей, которые на протяжении всей истории творят люди друг с другом. Если коротко, то во всем виноват эволюционный механизм, помогавший древнему человеку выжить в агрессивной среде.
В доисторические времена люди жили небольшими, компактными группами. Весь остальной мир делился на своих, добычу и опасность. Но по большей части он был очень опасен и предвещал беды и смерть. Даже добыча могла убить. Эволюционное преимущество получали более сплочённые и организованные группы, которые эффективнее охотились и работали, лучше защищались и быстрее плодились.
Психологический механизм "свой – чужой" работал на всю катушку и определял жизнь и поведение человека. Его личные интересы были полностью подчинены интересам племени. Ведь эгоистические потребности могли ставить под угрозу общее благополучие группы и ее жизнеспособность. Поэтому изгнание из племени было равносильно смертному приговору. Выжить в одиночку в условиях доисторического мира было крайне сложно.
Образовывался крепкий и жизненно необходимый симбиоз группы и отдельного его представителя. Все бытие человека делилось на своих и чужих. Своих надо защищать, оберегать, любить и ценить. Чужих надо бояться, ненавидеть, с ними следует сражаться, уничтожать или порабощать.
И если своих было всего несколько десятков или сотен соплеменников, то к чужим относилось все, кто представляло даже намек на опасность или было непонятным. Побеждали, а, следовательно, выживали и увеличивали свою численность воинственные племена с развитым механизмом "свой-чужой". Доисторических пацифистов и добряков наверняка быстро вырезали и пленяли бесстрастные агрессоры, которые больше полагались на силу, чем на разговоры.
Прошли тысячи лет, племена смешались, небольшие группы слились и разрослись до громадных народов и этносов. А в крови людей всё также гуляет эволюционно эхо, влияющее на их поступки и эмоции. Механизм "свой-чужой" продолжает исправно работать на государственном и бытовом уровне. Хотя его актуальность вызывает вопросы, ведь в большинстве случаев он уже не направлен на сохранение группы "своих", а является поведенческим и эмоциональным ответом сознания на встречу с непонятным и чуждым.
И реакция на "чужого" зачастую та же, что и в пещерные времена, неприязнь, агрессия и желание напасть. И вот уже бабушки на скамейке самозабвенно моют косточки непонятной для них молодежи, или пьяные десантники рыщут по городу в поисках кавказцев, или самые близкие родственники, забыв об общей крови, превращаются в непримиримых "чужих", не сойдясь по политическим взглядам.
Вообще, на мой взгляд, искусней всего этот древний механизм эксплуатируют политики с помощью лозунгов и СМИ. Ради победы над настоящим или внушенным Врагом люди терпят лишения и неудобства, забывают собственные гуманистические принципы, иногда творят или поощряют такие ужасные вещи, как этнические чистки, религиозные войны, репрессии.
Например, моя добрая подруга Уля любит повторять, что Россия окружена враждебными государствами и у нее лишь два союзника – армия и флот. Когда я напоминаю ей, как мы вместе путешествовали по Украине и никогда не встречали даже мизерной агрессии, она отвечает, что это как раз и подчеркивает предательское лицемерие людей и государств, которые в одночасье становятся из друзей врагами.
СМИ способно из домыслов, сомнительных фактов и нужной подачи информации соткать образ Врага и день за днем вбивать его в сознание общества. Остальное доделает эволюционный механизм "свой-чужой". Начиная этот текст, я был уверен, что во мне подавлено подобное разделение людей, национальностей и стран. Однако теперь я в замешательстве.
Понимаю, что калмыки, осетины, буряты или татары отличаются от меня, но сознание их безусловно классифицирует как "своих" (россиян, соотечественников). А португальцы, немцы, венгры или итальянцы для сознания безусловно "чужие", хотя никакой неприязни и не вызывают.
Провел мысленный эксперимент: просто представил абстрактного татарина из Казани и абстрактного венгра из Дебрецена и честно сравнил свое отношение к этим образам. С легким удивление обнаружил, что татарин мне симпатичнее. Скорее всего ему я с большей охотой помогу и буду к нему терпимей потому, что он "свой".