.
Моя бабушка (мать моего отца) была блокадницей, и всю зиму проработала в Ленинграде . Почему она не покинула Ленинград вместе с другими жителями, которых эвакуировали? Боялась , что потеряет красивый дом на Восстания, в котором я кстати все мое детство жил до развода моих родителей. Отца еще ребенком ранило осколком. Из-за семнадцати операций и постоянных болей, отец в юности был наркоманом, (морфинистом) , морфий тогда спокойно выдавали медсестры и врачи. Как мне рассказывал отец, он мог спокойно спросить, зайдя в больницу: Сестричка дай морфия! И сестра тут же отцу морфий колола, видя как отец мой продвигается, мученически, и с трудом, ибо, запрета на наркотики в ту пору, при Сталине не было. Вот я и родился не самым здоровым человеком в 1970 году, (вдобавок еще меня уронили в роддоме, и две недели - не отдавали родителям, в виду полученной мною травмы головы), не говоря об унаследованной наркомании, с которой я боролся, лишь десять лет назад ее победив. После роддома меня отдали родителям, с опухшей головой. По рассказу отца, лишь через полгода, эта опухоль сошла, (увы, от нее остались и сейчас последствия.) Очень хорошо помню квартиру на Восстания, огромную коммуналку. Все соседи - дружили.
Единственное, на выходные вся наша квартира выстраивалась в очереди к ванной. Зато, на днях рождения у каждого человека, собирались обычно все соседи в его комнате. Кстати, с нами жил и один заслуженный артист кино. Он потрясающе читал стихи на каждом застолье. А еще , помню ,отец мой был силен в математике, и помогал сыну соседки подготовиться поступить в институт, где важны были экзамены по алгебре. Каждый кому-нибудь чем- нибудь помогал. Это был самый положительный дом, в котором я жил. Когда выхожу из метро Площадь Восстания, всегда у этого дома останавливаюсь, прежде чем выйти на Невский. Что еще меня поражало в отце, (в котором была настоящая немецкая кровь) так это любовь к немцам, не взирая на то, что отца ранило во время войны именно немецким осколком, искалечив ему всю жизнь, по сути сделав его пожизненным инвалидом, (осколок задел позвоночник. )
Что вызывало у отца моего уважение к немцам?
Отец мне рассказывал, как он ребенком наблюдая пленных немцев, когда их вели мимо его дома, поражался их достоинству в лицах, которого он не встречал у людей русских. А когда отец ушел подростком работать на Кировский Завод, рассказывал, что работал с теми же пленными немцами. Отец рассказывал мне, какие немцы настоящие мастера, что если что-нибудь немцы сделают, так навеки. И красиво, и надежно, и прочно, и никогда не грубо. У русских рабочих не было таких золотых рук, как у немцев , и за это русские рабочие уважали немцев, а не презирали их . Мне отец часто говорил, что я похож на пленного немца, и говорил, что у меня такое же чувство немецкого достоинства есть в лице.
Никогда не теряй чувство немецкого достоинства, Витя.
Как повторял мне отец, как всех пленных немцев отпустили на Родину, так и ты обретешь свою далекую небесную Родину...Мы все лишь пленники этого мира, говорил мне мой отец, который всю жизнь был православным христианином, и в эпоху СССР пел в церковном хоре, не смотря на запрет религии. А после развода отца с матерью мы разъехались , то есть отец остался жить на улице Восстания, а мы уехали жить на Нарвскую (неподалеку от Кировского Завода, где всю жизнь мой отец проработал, пока его просто не сократили в 90х.)
Как я относился и отношусь сейчас к русским людям?
Я немец, и отношусь к русским как к народу -победителю. Даже когда инсценировали недавно (при очередной годовщине памяти войны) шествие пленных немцев, идущих по площади, я отождествлял себя с немцами, а не с победителями, и всегда себя буду отождествлять только с пленными немцами. Мой дед был немцем.
И мой прадед...
И жизнь в России для меня это жизнь в плену. И психушки мои с детства это мой плен, плен человека принадлежащего к нации проигравшей войну. Да, я знаю, что немцы были преступниками. Но мне от того не легче... А вот любят ли проигравшие победителей, вопрос этот я оставляю без ответа по понятными причинам. Почему я люблю негров, будучи немцем, и поклонником всего нордического? Потому что негры мне не делали зла.
Не негры же меня отправляли же в психушку?
Среди санитаров в психушках так же не работали негры. Наконец, негры так же социально угнетены в Америке, как я угнетен в России. Впрочем, мое отношение к русским ни в коем случае не неприязнь, а просто дистанция. Считайте это дистанцией проигравшего, или, (лучше сказать) пока проигравшего. К тому же я христианин, (и для меня это, не менее важно) и отдельных русских людей (среди которых немало святых) очень люблю.
Впрочем, понимаю что отвлекся, и возвращаюсь к моему детству.
Перед самым разводом моих родителей, мне пришло странное видение, даже галлюцинация. Помню, лежал я ночью на диване, не в состоянии уснуть, глядя в сумрак нашего колодца- двора, (колодца весьма готического) , как вдруг, по крыше соседнего дома пробежал настоящий лев. Неожиданно он прыгнул на наше окно и страшно зарычал. Я конечно от ужаса закричал…Помню, родители (спавшие со мной в одной комнате) меня стали успокаивать.
А вскоре они развелись.
После развода, мне впервые начинало отца не хватать. К счастью, по договору моих родителей, на выходные я приезжал к отцу, и там же, неподалеку от дома на Восстания, я ходил на выходные заниматься уроками фортепьяно к одной красивой девушке, выпускнице консерватории, которую родители мои наняли за деньги, учить меня музыке, (в качестве дополнительных занятий к моей муз. школе, в виду того, что я в ней, сильно отставал.)
Почему эту девушку я не смог бы никогда забыть?
Эта девушка и была моя первая любовь , (тогда мне было лет 10, или 11.) Помню, я поднимался по узкой лестнице к ней на пятый этаж и звонил ей в дверь, а поскольку, я приходил к ней к десяти утра, девушка ( которую я, скорее всего будил звонком) меня встречала в одном халате, с распущенными золотистыми, прямыми волосами, струящимися по ее заспанным плечам....
Почему то мне этого не забыть.
Помню как я садился с нею рядом за пианино, над которым висел плакат красавчика Джима Моррисона , (в ту пору я не знал что это Джим Моррисон но запомнил его образ, кажется, навсегда.) Помню, как эта девушка была ласкова со мной. И когда она показывала мне как нужно исполнять сонату Бетховена , у нее почему то откидывался край халата , открывая мне ее красивые, стройные, загорелые ноги, почти до самого бедра.
Что со мной происходило тогда?…
Меня это зрелище приводило в какое то волнение, переходящее в грустное томление , которое я раньше никогда не испытывал, меж тем как красавчик Джим Моррисон немного насмешливо поглядывал на меня , как взрослые смотрят на детей.
Мне даже казалось, что он мне вот -вот подмигнет.
А подмигнув мне, произнесет вслух, со стены: Мал ты еще, Витя о таких красивых , взрослых девушках мечтать. Вот станешь таким как я, знаменитым и красивым, тогда и будут все девушки твои. А пока ты для нее ребенок. Слушайся ее и играй так, как она тебе велит, и не косись так томно на ее ноги. Ты делаешь это украдкой, а я все вижу.
От меня ничего не скроешь.
А девушка, окончив исполнять тот или иной отрывок сонаты, резко одергивала край спавшего пушистого халата на себя, закрывая ноги, делая это как -то, даже , красиво и артистично, а затем, мягко брала мои руки и ставя их на клавиатуру, учила меня такими словами: Витя, руки должны лежать на клавишах как лапки у кошки. Понял? Так же мягко, и свободно.
Ну давай, еще попробуем...
И мы исполняли с ней, то вальс Шуберта в четыре руки, то сарабанду Тартини. А после занятий с ней , я шел к отцу. И мы вместе с ним играли на пианино, (я на пианино, а он на гитаре) , или, он учил меня играть в шахматы. А потом, Марья Ивановна, (так звали мать моего отца) нас звала пить чай со свежей выпечкой . Это были яблочные пирожки, или пирожки с лимоном . После чая, мы с отцом шли играть в бильярд (этого момента, я ждал с большим нетерпением.)
А затем, часам к пяти вечера я уходил...
Мужчина и женщина по разному видят детство, даже по разному его изображают в живописи. Для мужчины детство – это тайна личности. А для женщины, детство, это тайна жизни, даже, тайна Вечности, к которой можно прикоснуться. Образ этой девушки для меня остался намного важнее образа моей матери. Впрочем, вернусь - к отцу. Что еще вспоминаю?
Помню, как отец учил меня играть в шахматы.
Говоря о шахматах, (и о других играх), я никогда не умел хорошо играть в шахматы, хотя и мой отец, и моя тетя в шахматы играли превосходно, на уровне разрядников. Отец стал чемпионом Кировского завода, а тетя - чемпионкой Киевской Области. Отец и меня учил играть в шахматы в детстве, и все его задачи я выполнял правильно.
А стоило начать играть, проигрывал на десятом ходе.
Я хорошо играю в нарды, в домино, даже в карты (не смотря на то что в карты я играл очень редко), мне сразу же везло , я выигрывал. С чем это связано? Со складом ума. У меня не прагматический, не пространственно аналитический склад мышления (необходимый для шахмат) , а скорее, интуитивно мистический. Карты и нарды, это игра где включается мистическое бессознательное. Не случайно Некрасов хорошо играл в карты.
Поэзия больше похожа на игру в карты , а не на игру в шахматы.
Потому, что поэзия работает в ответе жизненным и космическим стихиям - которым ты противопоставляешь образы. Поэтические образы похожи на карты с той или иной мастью. Поэтическая строка похожа на бросок кости - в домино, или, скажем, в игре в нарды, с числом, которое так же обозначает идею, звездный образ, или совпадение, (можно, так же, вспомнить - и пифагорейскую мистику, связанную с числами.)
Говоря о детстве, невозможно не коснуться темы книг.
Однако, лишь сейчас, я стал задумываться, влияют ли книги на развитие человека? Мне кажется, что нет. По своему опыту скажу, что то что я понимаю сейчас, я понимал и в 12, 13 лет. Если бы я не читал книг, я не думаю, что знал бы я , (или понимал) что, либо существенно больше.
У меня есть некоторые основания так считать.
Человек ,все -таки, рождается с какой то духовной информацией, и что бы она проявилась, достаточно не книг, а всего лишь одиночества, примерно так же, как для того ,что бы услышать пение кукушки достаточно тишины , и леса в мае. Ведь от того, что вы будете читать о кукушке бесконечные элегии и оды, (которые пишу, может быть, на свете один я, после Басе) , вы ее не услышите, и не призовете ее в лес.
Однако, книги читают не только для знания, книги читают, как слушают музыку.
Мы же не получаем никакого ощутимого знания от того, что мы слушаем Моцарта, кроме того которое мы уже имеем? Так же и с книгами, если бы я их не читал, я бы выражал все то, что я думаю, другим языком, более детским и простым. Может быть мне не хватило бы средств языка. Но тогда я бы прибегал, может быть, к большему иносказанию, и меньшей терминологичности. То есть, я писал бы , менее культурно, и , наверное, еще более религиозно .
Ибо и сама религия это иносказание Духа Святого.
На самом деле, если человек рождается умным, он поймет что -то, и без книг, как и если человек рождается менее умным, сколько он книг не прочитает, он не поймет больше того, что он способен понять. Самое большее мы понимаем не из философии, а из сказок в детстве.
Что мне еще кажется?
Мне кажется, что бы развиться , необходимо прочитать в детстве сборник сказок Андерсена, примерно половину произведений А. Грина, и Евангелие , и найти пять тех стихотворений, которые ты будешь любить всю жизнь, и знать их наизусть.
У каждого человека это могут быть свои стихи.
К примеру я люблю лет с шестнадцати стихи Бориса Пастернака Мне снилась осень в полусвете стекол. Я знал, что буду эти стихи любить всегда, и сейчас. И я и вправду люблю эти стихи и теперь, и часто их даже шепчу во сне.
Все мы взрослея меняемся.
Хорошо с возрастом поумнеть и помудреть...Но намного лучше тех, кто с возрастом поумнел, и помудрел, те, кто сохранили в себе наивность детства с верой в неисполнимую мечту. Наивность мечты - всегда первозданна, и свежа.
А, даже, самый глубокий ум, далеко, не всегда.
