Давно собирался написать, сомневался, но напишу...
Моя семья поддержала недавние гражданские протесты в Москве. Я тоже поддерживаю их.
У людей должно быть право избирать и быть избранными.
У людей есть право менять власть, если они того хотят. У людей есть право протестовать, возражать, выражать несогласие.
Мне не нравятся ни Навальный, ни Яшин, но у них есть права.
Единственное, чего я не могу видеть — это фотографий из автозаков.
Я не могу на них смотреть.
Весёлые лица, сытые, благополучные люди, дорогая одежда, ухоженные бороды, причёски.
Запиливая селфаки из автозака, задержанные люди создают в общественном сознании иллюзию того, что быть арестованным — это весело.
А это не весело совсем.
Я знаю, зачем многие взрослые люди, уважаемые, известные, ходят на митинги, зачем провоцируют полицию, зачем дают себя бить, задерживать.
Знаю, зачем, но не скажу, не хочу их обижать, среди них есть мои друзья и коллеги.
Если рассматривать российскую тюрьму как пыточную систему, — а она таковой и является — то автозаки есть элемент пыточной системы, пыточный механизм.
Те машины, где вы запиливаете селфи — не автозаки. Это спецтранспорт для доставки задержанных на массовых акциях.
В настоящем автозаке нет окон, нет отопления и вентиляции. В автозаке зимой очень холодно, а летом очень жарко.
И в тюрьмах тоже летом жарко и душно, если на улице 25 — в камере 35 и духота. Прохладная погода летом — наслаждение для арестанта.
Автозаки, как часть пыточной системы, убили не одну тысячу арестантов, зимой от переохлаждения, летом от перегрева, и связанных с этим сердечных приступов, обезвоживания и переутомления.
Поэтому фотография улыбающихся физиономий из автозака — для меня это всё равно что фотография из музея лагеря смерти, из Саласпилса или Бухенвальда.
Быть арестованным — это не весело, не круто.
Запомните: один-единственный удар полицейской дубинкой или ногой может превратить вас пожизненно в инвалида.
Бьют по ногам и по заднице, там нет жизненно важных органов и заживает быстро, но если в живот попадут — может селезёнку разорвать. По почкам и по печени получить тоже неполезно.
Самое плохое — получить по голове, но по голове они не бьют.
Одна ночь в КПЗ может подарить вам туберкулёз — пожизненно.
Хотите быть героями — будьте ими, но не под объективами собственных айфонов.
Всех активистов давно поставили на карандаш, при желании всех их — несколько тысяч человек — система возьмёт за одну ночь и не подавится.
Лефортовская тюрьма вместит всех желающих.
Я не сомневаюсь, что большинство протестных героев готовы идти до конца, подставлять горбы под дубинал, заживо гнить и умирать от туберкулёза и менингита.
Но эта прогулка не будет весёлой, это дорога смерти, чем веселее вам в начале — тем горше будет в конце.
Я давно делю людей на две категории: тех, кого хоть раз в жизни били ногами, и тех, кого не били ногами.
Я принадлежу к первой категории, и своих — битых — вижу сразу.
Хорошо ли мне пребывать в этой категории? Нет, нехорошо. Неприятно быть битым. Ничего весёлого.
Пожелаю ли я своему сыну бить битым? — не знаю. Каждый сам для себя решает. В этом и есть свобода.