Сморгонь в 1915-1917 годах всему миру была известна как символ воинской доблести, чести и славы. Так здесь протекала Первая мировая война.
Через 100 лет после тех событий (в марте 2016 года) популярный российский журнал «Огонек» поместил специальный репортаж, посвященный событиям в Сморгони, под емким и горьким названием: «Мертвый город».
Здесь воевали Антон Деникин и Александр Кутепов, ставшие впоследствии руководителями Белого движения. Вместе с ними, фактически бок о бок, воевал будущий маршал и министр обороны Советского Союза Родион Малиновский. Также под Сморгонью сражались полковник Борис Шапошников, будущий начальник Генерального штаба Красной Армии, а также будущий маршал Советского Союза Степан Красовский.
И вот сегодня мы поговорим про генерала Деникина. Есть повод: 8 августа 1947 года он скончался. Но дело даже не в этой дате. Фигура интересная. Вроде имя на слуху… А что дальше-то?... Слишком много чепухи вокруг этого имени. Образ Деникина на протяжении целого века большинству знаком благодаря пропагандистским штампам, за которыми реального человека не было видно.
Между нами говоря, его настоящая жизнь была совсем не такой, как представляется многим….
«Мой отец землю пахал»
Некоторые биографы Деникина иронически замечают: белый генерал был ближе к пролетариату, чем многие вожди большевиков. Между прочим, это чистая правда.
Отец его, Иван Ефимович, крепостной крестьянин, был отдан своим барином в рекруты. После 22 лет солдатской службы, пройдя через Венгерскую и Крымскую кампании, Иван Деникин сумел сдать экзамен на офицерский чин.
В отставку он вышел в звании майора, в возрасте 62 лет. А в 64 года Деникин-старший, поселившийся рядом с последним местом службы (под Варшавой), женился на 28-летней польке Елизавете Вржесинской. В 1872 году у этой «разнокалиберной» пары родился сын, которого назвали Антоном.
Семья жила на небольшую военную пенсию Ивана Ефимовича, и этих средств едва хватало. Когда мальчику было 12 лет, отец умер, и им с матерью стало совсем трудно.
Антон стал зарабатывать репетиторством, помогая с учебой второклассникам. Но мечтал он, как и отец, стать военным. И мечта его сбылась. В 1890 году он окончил реальное училище и был зачислен вольноопределяющимся в 1-й стрелковый полк. Вскоре был принят в Киевское пехотное юнкерское училище, из которого через два года был выпущен в чине подпоручика.
Молодого подпоручика ждала служба в захолустье империи, но упрямый Деникин хотел обмануть судьбу. Более того, сумел это сделать. В 1895 году после долгой подготовки был принят в Академию Генерального штаба.
Дальше все было очень непросто. Завалив экзамен, он был отчислен, но получил право на пересдачу, и сумел вернуться в Академию.
«Я милости не прошу»
Но тут Антону быстренько напомнили, кто он есть в Российской империи и какой его номер. Провинциального офицерика, лишенного связей и богатых родственников, вычеркнули из списков выпускников, причисленных к Генеральному штабу.
Да, он имел право подать апелляционную жалобу и… воспользовался им. При рассмотрении дела Деникина ему намекнули: генерала, который его выкидывал из списка, не следует уличать в несправедливости.
Был предложен такой оптимальный вариант. Капитан забирает жалобу, пишет взамен прошение о милости, после чего его сразу зачисляют в Генеральный штаб.
«Я милости не прошу. Добиваюсь только того, что мне принадлежит по праву», — отрезал Деникин… И был отправлен служить в родную ему исторически Польшу, на окраину Империи.
Через два года Деникин написал письмо на имя военного министра Алексея Куропаткина, с просьбой пересмотреть свое дело. Может, в этот день у Куропаткина было хорошее настроение. А может, господин министр поразился здоровой наглости неизвестного никому капитана. Как бы там ни было, летом 1902 года Деникин стал-таки офицером Генерального штаба.
Антон Иванович относился к тем людям, кому надо больше других. И это не значит, что он был каким-то рвачом и крысой. Как раз наоборот. В 1904 году, упав с лошади, он получил серьезную травму ноги. Там вообще можно было задуматься о дембеле. А вместо этого он добился отправки на русско-японскую войну. Там его распределили в глубокий тыл, однако Деникин пробился на передовую. И стал там самым настоящим героем-орденоносцем. И это тема для отдельных публикаций. Ну не писать же, что он свое имя покрыл неувядаемой славой. Хотя именно так все и было.
После русско-японской баталии его назначили на должность начальника штаба 57-й пехотной резервной бригады в городе Саратове. Служба в Саратове оставляла время для литературных экспериментов. Да-да. Много позже, уже будучи в эмиграции, он стал очень серьезным писателем-документалистом. Но это было позже.
А по состоянию на 1905 год вышестоящее начальство Деникина не жаловало. Однако он продолжал «переть на пролом». Первую мировую войну он встретил в чине генерал-майора и опять же тыловиком, в должности генерал-квартирмейстера 8-й армии. На современном языке это зампотыл. Однако в августе 1914 года он добился перевода из штаба на передовую, приняв под командование 4-ю стрелковую бригаду. Скоро ее назвали Железной и развернули в дивизию.
И никакие награды, на которые в отношении него не скупились власти, не заставили его молчать об обратной стороне той войны.
Правдоруб в генеральских погонах
«Бездарности все же оставались на своих местах, губили и войска и операции, — писал Деникин в своих «Очерках русской смуты», вспоминая свое участие в сражениях Первой мировой… — Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжелой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали — нечем. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой — штыками или стрельбой в упор; лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы... Два полка почти уничтожены — одним огнем...
Господа французы и англичане! Вы, достигшие невероятных высот техники, вам небезынтересно будет услышать такой нелепый факт из русской действительности: Когда, после трехдневного молчания нашей единственной шестидюймовой батареи, ей подвезли пятьдесят снарядов, об этом сообщено было по телефону немедленно всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с радостью и облегчением...»
Белорусский фактор
Вскоре после свержения царя, весной 1917 года, на военном съезде в Могилёве Деникин выступил с резкой критикой нового правителя Керенского, занятого «реальной дискредитацией армии».
В июне Антон Иванович становится главнокомандующим войсками Западного фронта. Армия в это время занималась тем, что митинговала и выбирала себе командиров. Обстановка на фронте была спокойной, и это устраивало генерала.
Наступление он начал готовить по линии Сморгонь-Молодечно. Однако объезд войск командующим разбил все его надежды. Антивоенная раздолбайская пропаганда (особенно под Крево) давала плоды. Империя неслась под откос — к революции.
И все же 7 июля 1917 года наступление началось. Однако уже через 3 дня Деникин возвращался с фронта в Минск с отчаянием в душе и явным сознанием крушения последней надежды на чудо.
Это была Сморгонская драма большого военачальника.
Позже он честно возложил на себя вину за поражения Русской армии в Первой мировой и Гражданской войне. И это стоит дорого. Как раз-таки такие люди могли говорить: «Честь имею».
Не царское это дело
Никакого пиетета к Николаю II генерал Деникин не испытывал ни до революции, ни после: «Государь никого не любил, разве только сына. В этом был трагизм его жизни — человека и правителя».
Приняв Февральскую революцию, Деникин принял предложение стать начальником штаба при только что назначенном верховном главнокомандующем Русской армией генерале Михаиле Алексееве.
О судьбе Николая II в «Очерках русской смуты» Деникин писал так: «1 августа 1917 года царская семья была отправлена в Тобольск, а после утверждения в Сибири советской власти император с семьей был перевезен в Екатеринбург, и там, подвергаясь невероятному глумлению черни, мучениями и смертью своею и своей семьи — заплатил за все вольные и невольные прегрешения против русского народа».
Сам Деникин много раз подчеркивал, что его не интересовала судьба монархии или царя — генерала заботила судьба Родины.
Стремительное разложение армии он считал недопустимым, требовал усиления дисциплины. Не найдя поддержки у Временного правительства, Деникин ушел с поста начальника штаба, и занял должность командующего Юго-Западного фронта.
В принципе, история белогвардейского движения под его началом — тема для исторических исследований. Он стал главнокомандующим Добровольческой армией. В начале 1919 года ему удалось объединить все силы белых на юге России. Новая его должность именовалась «Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России».
Исследования на эту тему есть. Если есть интерес, можете посмотреть вот этот фильм Леонида Млечина, чтобы не читать толстые и пыльные книжки на эту специфическую тему.
Четверть века, как 1 день. Финальная история
Антон Иванович Деникин никогда не пытался переложить ответственность за собственные неудачи на других. В апреле 1920 года, потерпев ряд поражений от Красной армии, он подал в отставку, передав все полномочия Петру Врангелю. В тот же вечер на борту английского миноносца навсегда покинул Россию. Так он считал.
Дальше он много путешествовал по Европе и, надо полагать, скучал. В Бельгии он приступил к написанию своей главной литературной работы: «Очеркам русской смуты».
После нескольких лет скитаний по Европе генерал оказался в Париже, где продолжал заниматься написанием исторических работ и публицистических статей.
В 1933 году, после прихода в Германии к власти нацистов, часть русской эмиграции пошла на сотрудничество с ними, надеясь с их помощью свергнуть большевизм в России. Деникин был категорическим противником такого сотрудничества.
После вторжения нацистов в Советский Союз гитлеровцы активно предлагали Деникину совместную работу.
Однако генерал от этой роли благоразумно отказался. В разговорах с близкими он выражал странную уверенность, что Красная Армия, победив нацистов, свергнет большевиков в России, и установит новый строй.
Подобные надежды генерала выглядели несколько бредово. Но важно то, что в отличие от многих своих соратников по Белому движению, сотрудничеством с гитлеровцами Деникин не замарался.
В Москве его позицию оценили. В списках тех, за кем охотились советские спецслужбы в конце войны, фамилия Деникина не значилась.
Тем не менее, рост просоветских настроений во Франции настолько обеспокоил генерала, что в декабре 1945 года он уехал в США.
О последних полутора годах жизни Антона Ивановича пишут гораздо меньше. Очевидно, чтобы не портить ему биографию.
Дело в том, что Деникин, протестовавший против гитлеровской оккупации СССР, не возражал против оккупации американской. В 1946 году он направил правительствам США и Великобритании меморандум под названием «Русский вопрос». И там мы наблюдаем то, что можно назвать сон разума.
Неизвестно, до каких еще рекомендации дошел бы Антон Иванович, если бы в августе 1947 года он скоропостижно не умер. Сердце. Там же (в смысле в США) был и похоронен.
Но в 2005 году останки Антона Ивановича Деникина были торжественно перезахоронены в Москве, в некрополе Донского монастыря.
На траурной церемонии о белом генерале говорили только хорошее, как и принято на таких мероприятиях. И с большего с такими людьми мы должны согласиться. Генерал прожил жизнь, оставшись честным перед самим собой.