В 1992 году Екатеринбург, едва переставший быть Свердловском, прогремел на всю страну. Ветераны Афганистана заняли квартиры, которых их пытались лишить. И несколько месяцев держали оборону.
В 1992 году Екатеринбург, едва переставший быть Свердловском, прогремел на всю страну. Ветераны Афганистана заняли квартиры, которых их пытались лишить. И несколько месяцев держали оборону, защищая свои жилища. ЕТВ публикует рассказал одного из ключевых участника тех событий — Евгения Зеленкова.
В Афганистан Евгений Зеленков рвался. Советский парень, как и многие его ровесники, мечтал служить в ВДВ. Поступал в Рязанское воздушно-десантное училище. Когда не сложилось, пошел служить срочную.
На распределительном пункте офицер, набирающий из призывников команду в десант — в учебку, в Ганжунай — проигнорировал парня. Но тот сам прибился к строю будущих ВДВшников и проехал с ними на поезде от Егоршино до Кировской области. Потом офицеры заметили лишнего бойца и отправили обратно со словами: «Успеешь вернуться обратно за сутки на призывной пункт — возьмем в десант». Евгений обернулся меньше, чем за сутки, и был принят в ВДВ.
Впереди у него была учебка, полтора года службы в Афганистане, назначение в разведку, медаль «За Отвагу», боевые выходы и масса приключений. А еще дембель, работа в умирающем СССР на партийных и военно-патриотических должностях, активное участие в формировании свердловского Союза ветеранов Афганистана. И, наверное,самый необычный захват домов в истории современной России.
— То, что мы пережили в Афгане, отличалось картинки в кино. Но война ко многому приучает — к чувству локтя, к тому, что сослуживцы должны держаться друг за друга. После войны мы принесли этот принцип на гражданку. А еще взяли на вооружение в мирной жизни умение принимать сложные решения и не бояться нести за это ответственность.
Многие тогда прошли через эту войну. Только в нашем Орджоникидзевском районе 1380 ребят воевали в Афгане. Тогда, в конце 80-х, нас еще не называли афганцами. Говорили что мы воины-интернационалисты. Это уже потом наше содружество будут воспринимать как что-то исключительно боевое, возможно, бандитское. Но создавалось оно еще на закате СССР, когда о «братках» и «стрелках» речи не было. И задачи были другие — совместно решать различные проблемы друг друга.
Мобильников и интернета тогда еще не было, зато работала «афганская почта». Я у себя в районе знал, где и кто из ребят живет. За 15-20 минут каждый мог оповестить пару десятков товарищей. В результате, когда наступили девяностые, мы оказались, наверное, самой организованной силой в городе. И когда началась пора «стрелок» и «разборок», мы могли быстро организовать выставить на такое мероприятие человек 600-800 — дисциплинированных и решительных мужиков с боевым опытом. Даже серьезные бандиты часто предпочитали избегать конфликтов с афганцами — знали, что мы из себя представляем. Такая сплоченность и организация и помогла нам в 1992 году получить предназначенные афганцам квартиры, которые город не хотел отдавать.
В начале девяностых с жильем для афганцев получилось так. Как и все советские граждане, воины-интернационалисты стояли в очереди на жилье. Как ветераны боевых действий, они имели льготы. Дополнительные преференции имели и те, кто на войне получил инвалидность — только у нас в районе таких было 19 человек.
Некоторые заводы строили свои дома — Уралмаш, Турбомоторный завод, ЗИК. Но предприятия распределение квартир согласовывали с исполкомами. А когда пропала советская система, прозвучал над страной беззвучный лозунг «Тащи, кто что может». Мы тогда этого еще не знали и надеялись, что подойдет очередь. И вдруг нам на заводах говорят: «Извините, город забирает ваши квартиры». Тогда квартиру выдавали по смотровому ордеру — человек получал его на руки, шел проверять предоставляемую квартиру. А нашим их не дают…
Ребята ко мне приходят — что будем делать? Я тогда в Орджоникидзевском районе Союз ветеранов Афганистана представлял. Начинаем обзванивать другие районы — у них та же история. Сидим, думаем — правда ли ситуация так серьезна? Может быть, нас пугают? И тут Владимир Лебедев говорит:«Да сейчас возьмем эти дома. И пускай они там посуетятся».
Начали с двух подъездов в доме по адресу Таганская, 53. Там были квартиры, которые нашим ребятам полагались. Люди со смотровыми ордерами ходят, квартиры проверяют. Мы приехали группой человек в 30. Заняли подъезды, перекрыли входы в и сказали — все. Никто сюда не входит! Воды нет, электричества нет. Но мы подготовились. Еду какую-то с собой принесли, потом нам ребята подвоз питания организовали (в те годы у афганцев были свои магазины: и вещевой и продовольственный).
Тогда и особой осады не было — через три дня те, от кого зависело принятие решения, просто выдали нам ордера. Испугались, значит. А мы поняли, что метод работает. И основной захват провели уже через месяц, более организованно и серьезными силами.
Улица Таганская, дома 55 и 57. 16 подъездов. В домах еще строители работали. Я тогда товарищей убедил на день захват отложить, чтобы рабочие асфальт успели положить. Набросали план, распределили силы и выдвинулись. Сначала человек 70 приехало. На машинах. Потом остальные стали подтягиваться — всего сотни три набралось.
Мы приехали, сломали замки и заняли подъезды. Противодействия не встретили — крепкие и организованные мужики в камуфляже (это сейчас многих в камуфляже на улице можно встретить, а тогда у обычных граждан он не водился) заняли подъезды и стали готовить их к обороне.
В подъезды свои железные двери поставили, без замков — такие только изнутри открывались. Еще мы первые в городе поставили шлагбаум у жилого дома. Ограду поставили. Кроме того, территорию колючей проволокой кое-где огородили, «ежи» металлические сварили — чтобы техника не прошла.
А по периметру разместили «фугасы». На самом деле, это просто средства имитации были. У подъездов учебные снаряды повесили. С надписями «заминировано». Выглядело солидно, посторонний человек побоится близко подойти. И рельс повесили для оповещения — бьешь по нему, звук по двору разносится. Били в него, когда ждали какую-нибудь делегацию.
Но боевую тревогу объявлять не пришлось. В милиции и ОМОНе, во-первых, хватало афганцев. Во-вторых, даже те, кто не воевал, прекрасно нас понимали. Ну и опасались: знали что мы Афган прошли, многое умеем, и решимости нам не занимать.
Получалась у нас крепость на осадном положении. Поначалу только мужики были, потом стали семьи заезжать. Первые две недели не было ни воды, ни электричества. Спали на досках или в коробках, в спальных мешках — тогда ведь даже туристических ковриков-пенок еще не было. Готовили в общих котлах во дворе, кто-то костры на балконах разводил. Спиртовок или газовых баллонов не было. Полевую кухню одно время пробовали использовать. Воду нам привозили канистрами — бутилированной не было, а автоцистерны у нас не нашлось. Ну ребята все воевавшие, в Афгане и не такое бывало.
Сложнее всего было с туалетом. Загадили все квартиры — канализация-то не работает. Женщины и дети в детский сад, который рядом расположен, бегали. Позже эти проблемы решили: ребята сходили в жилконтору и где уговорами, где давлением убедили подключить коммуникации. А то вокруг ведь другие дома стоят — мы и там можем похулиганить.
Во дворе постоянно кто-то дежурил: часовые у каждого входа в дом и патрули. В подъезде старший был. Он знал, кто у него живет, сколько человек в наличии, следил чтобы подъезд не загадили, ведал снабжением и водой. А в случае угрозы смотрел, чтобы все заняли свои места в обороне. На крыше наблюдатели. Хотя не боялись, что на нас кого-то с вертолетов высадят: с летчиками договор был, там же почти все афганцы в полку служили.
Кроме того, мы по району группы рассылали, человек по пять. Во-первых,они проверяли окрестности — не собираются ли где-то силы на штурм. Во-вторых, если штурм все же начнется — есть резерв за милицейским оцеплением, и в случае заварухи, со спины нападающим зайти можно. В-третьих, налаживали контакты с местными жителями. И порядок заодно наводили. Хулиганов тогда очень много было, район окраинный, неспокойный. С милиционерами, что рядом с домом дежурили, нормальные отношения сложились — наши их даже кормили.
Местные власти отступать не собирались.Поначалу приезжали высокопоставленные афганцы, убеждали нас сдаться. Я одного такого спросил даже: «Ты за кого вообще сейчас?» Депутаты областные тоже приезжали,разговаривали. Помогла Москва — если бы оттуда не надавили, все бы круто могло повернуться. В столице ведь тоже афганцы были. Кое-кто со Звездой Героя. В общем, решили, что лучше оставить нам эти квартиры. Сам я уступил квартиру товарищу.
Потом часть ребят, которые квартиры на Таганской заняли, переселили в другие дома и районы. Многие на Ботанику уехали. Шлагбаум и прочие элементы периметра после этого служили еще несколько лет. В городе шла настоящая криминальная война и меры безопасности лишними не были. А к нам за шлагбаум никто не совался.
Последний ордер на занятые нами квартиры выдали только в 2012 году. Но свое мы тогда отстояли. Сейчас такое повторить уже никому не удастся. Прежде всего, потому что люди другие — каждый только о себе думает. Мы же мыслили тогда другими категориями. И к жесткому противостоянию были готовы.
