Лето и жара. Жара и лето. Не помню точно, когда я впервые откупорил бутылку пива этим летом, скорее всего это было в ночь на 1-е июня. Любимый мой город пах разогретым асфальтом, дизельным топливом мусоровозов и вчерашними окурками в консервной банке в моём подъезде. Я знал, что смотреть на это вот всё лучше через призму разной степени подпития. Тем более в подпитии я себя считал потомственным профи.
Немного вернуться назад, можно увидеть, как моя мама встретила моего папу. В старом районе нашего города, где всегда обитали работяги и бандиты, среди серых хрущовок ходил трамвай. Она выходила рано утром на поворот, потому что знала, что её любимый едет на работу. Ей было важно помахать ему рукой. Понимал ли он, что это значит? Не уверен.
На старых фото видно, что я точная копия моего отца, и черт меня дери, если меня это радует. Мама влюбилась в папу крепкой, верной, упрямой женской любовью, а папа всю жизнь беззаветно любил алкоголь, сделав его своей Вселенной и способом житья-бытья. На фоне этой разнонаправленной любви моих родителей, исключительно благодаря усилиям моей мамы, появились на свет начала я, потом моя сестра. Забавно: мама моя татарочка, а папа русский. На плакатах с поздравлениями «Поздравляем! У вас родился сын Илья!» какие-то умники подписали к имени букву «с», получилось татарское имя. Жутко: помню, как отец бил мать, она выбегала на лестничную площадку, стучалась к соседям, беременная.
И снова наши дни. Вряд ли я ценил в жизни что-то больше, чем удовольствия. Люди интересовали меня постольку, поскольку ими можно было манипулировать. Многих своих знакомых я считал туповатыми. Среди разных удовольствий я выбирал те, что можно применять постоянно: я постоянно был слегка пьян, немного накурен, хотел есть и иметь женщину. Кто ж знает, что женщины видят с таких, как я? Поверьте, проблем с женским народом не испытывал тогда никогда.
У меня были любовницы – это те, с кем не было «отношений», а был честный, кайфовый, не замутненный обоюдными ожиданиями секс, желательно после совместного бухыча.
У меня была «девушки». С этими мы некоторое время играли в «свидания». Тёлки выносили мне мозг, пока было возможно я их трахал. К счастью, практически все быстро надоедали. Женщины ведь зациклены на этой верности, будто имеет какое-то значение, в кого ещё я погружаю свои «чресла». Если честно, я поддерживал в себе такой уровень алкогольного опьянения, при котором разницы между разными особями уже не было. Проблема была только в том, что они-то не делали так!!
Она пришла на тусу, посвященную тому, что мой приятель получил диплом. Мы не были с ним друзья, но мы чтили кодекс «братских подгонов». Ильгизка сказал, что придёт нормальная телка, а сам он ждёт другую, с которой, кстати, я уже спал, и мне было уже не интересно. Она там заблудилась, когда шла. И я пошёл встречать. Синий, как изолента, я пел ей матерную песню, кидался банановыми корками в приятеля, который уже уходил и нёс чепуху. Ну как мне отказать? Я был неотразим!! Её ультракороткая юбка дала мне надежду на отличное продолжение вечера. Дальше я уже не думал, просто позволил своему подогретому алкоголем мужскому органу завоевать крошку. Иначе я не могу объяснить ту дичь, что я творил. Блин, и ей понравилось…
Дальше мы смотрели полуфинал чемпионата Европы. Нет, команды не приехали в наш небольшой город. Предприимчивые владельцы кинотеатра натянули экран в фойе, где стояли столики, и включили трансляцию матча «Россия-Германия». Там можно было пить пиво. Пока мы шли, её зад призывно вилял, мне снова начало казаться, что это знак. Она без умолку что-то говорила и пила много пива. Когда я устал от звуков, я просто спросил: «Можно я тебя поцелую?» Она обалдела и согласилась. Мы не видели окончание матча. Россия проиграла.
Потом в ночи гоповатого вида парень отобрал у неё нож. Блин, она носила с собой нож? Я гнался за ним, похоже, в моём организме совсем отключился мозг, а за штурвалом был детородный орган. И этот молодец вёл меня прямиком к победе!
Нож мы вернули, на улице уже стихало, мы сидели на мраморном бордюре и я понимал, что сейчас или никогда нужно вести её домой. Хотя она и говорила что-то про ночной Макдональдс.
Много лет подряд, потом уже, я ей часто припоминал, что она поехала ко мне сразу, на первом свидании. Просто женщина, которой стыдно, хорошо старается потом заслужить прощение. А я ей подсказывал разные приятные способы получить моё прощение.
«Ты очень опасно положила очки!» - сказал я спросонья. «Мама?» - спросила она. Для неё это значило, что мы очень близки. Для меня… Мне кажется, я трахнул ещё одну телку, красавчик.
Ближайшие полгода я спал только с ней, хотя официально мы расстались через три недели, потому что я решил рассказать ей о своих любовницах. Когда она напивалась, она словно магнитом притягивалась ко мне. Даже если весь вечер я добивался другую, мы всё равно оказывались в одной постели, пьяные и счастливые.
Она мало чем отличалась от других. Разве что была дико ревнивая. Считала меня своей собственностью. Если бы я не был постоянно пьян, я бы просто робел от её напора. Так жёстко она в меня вцепилась.
«Я никому ничего не должен», «верь мне сейчас, не верь мне тогда».
Меня не отпускала эта постоянная её доступность. Я мог получить секс всегда, что бы я ни натворил. А в глубине алкогольного угара я её ОЧЕНЬ любил. Она потом мне показывала смс, сообщения, почту – там Я, блин, реально Я, писал ей, что она самая лучшая моя, что она моя матка для ребенка, что она будет моей женой, что её дочка будет жить с нами. Вместе с трезвостью утром приходило безразличие ко всему, к ней тоже. Совершенно очевидно, что она мне не подходит. Мне и друзья так говорили. Я любил стройных интеллектуалок, а она полненькая простушка, бывает грубоватой.
Говорили, что она спала со всеми моими друзьями. И даже с одной моей девушкой. Моя мужская гордость не позволяла в это до конца поверить. Но чем грязнее были о ней слухи, тем больше к ней тянуло. Важно было в конце выходных объяснить ей, что мы просто друзья. Я даже песню Зыкиной ей ставил «Верь мне», про друзей типа. Так продолжалось много лет – секс раз в месяц, скандалы, обоюдные измены.
Сейчас она не бухает, вышла замуж и родила малыша. В наш последний разговор она попросила мне не звонить, а я говорил ей, что скучаю и хочу её видеть. Я всегда начинал любить её, когда она далеко. Я всегда начинал любить её, когда был мертвецки пьян.
Когда я думаю о ней, я вспоминаю свою маму. Как она выходила на поворот трамвайных путей, чтобы помахать моему отцу рукой, хотя он не понимал зачем, а ей было это важно.