.
Мартина Хайдеггера, конечно, не назовешь христианским философом. Хайдеггер, как известно, отрицал Иные Миры, и вообще охотнее говорил о дольнем, чем о горнем, об этом мире, чем об иных мирах, о земле, чем о небе , о богах, чем о Христе, а об Иисусе Христе, Хайдеггер вообще не обмолвился ни словом, как, впрочем, и о Деве-Марии, (за исключением, всего одной статьи, кажется, в которой, Хайдеггер, имя Девы Марии, все-таки, упомянул.) Кажется, Заратустра Ницше философа интересовал больше, и возможно он и был для Хайдеггера - Иисусом Христом, (Фридриха Ницше Хайдеггер охотно цитировал, и на самой старости лет.) Тем не менее, величие Хайдеггера , именно в том, и заключается, что не признавая "миры иные", исходя лишь из этого (земного) мира, Хайдеггер нашел духовный путь отношения к земле. Этим он и отличался от своих французских коллег, например от Сартра - той самой, старинной немецкой духовностью, которую , труднее встретить у французов, но проще встретить у немцев, и у русских. . Не удивительно, что столько православных образованных священников, (с которыми мне доводилось беседовать), любят Хайдеггера, и даже говорят, что Хайдеггер в некоторых работах близок к Православию, имея в виду, конечно же, его святое отношение к земле.
По меткому замечанию Татьяны Горичевой (в одной из бесед со мной, в далеком прошлом) , лично знавшей Хайдеггера – и переписывающейся с ним, Мартин воплощал тип благородного, честного немца крестьянских кровей, это первое, что бросалось многим в глаза, при встрече с ним. По своему отношению к земле, Мартина Хайдеггера можно назвать немецким почвенником. Впрочем, нельзя сказать, что Хайдеггер вообще не замечал Евангелия. Один раз, Хайдеггер даже заметил, что свобода нас сделает истинными, (возразив на знаменитое евангельское "истина вас сделает свободными". ) А больше он кажется, Евангелия не касался. Хотя, иногда признавался, что ходит в церковь, любит службы. Церковь и землю Хайдеггер, и вправду, любил, посещая службы почти ежедневно, и этой чертой напоминал даже немного нашего русского Василия Розанова, отрицавшего Христа, за то, любящего православную церковь.
Впрочем, Хайдеггера и Розанова я бы сравнивать не стал.
Если кого Хайдеггер и напоминал больше, так это наших писателей-почвенников - таким же святым отношением к земле, и к деревне, учитывая, почти одно и то же время, (в котором, творили и Хайдеггер, живший в деревне, и наши писатели-почвенники), имея в виду время послевоенное, конечно же. Может быть поэтому, что-то роднит прозу Астафьева, Белова, и Распутина с произведениями Мартина Хайдеггера - о деревне (имея в виду произведения М.Хайдеггера - "почему мы остаемся в провинции", "лесные тропы", и другие произведения философа.) Особенно, это касается описаний, и еще, какого-то одновременно невыразимого , и , в тоже время, поэтического начала земли в языке.
Как и поэтического начала языка в земле, и в природе.
Несказанно сложная глубина роднит двух таких разных людей: литературного романтика деревни Астафьева, и философского романтика деревни М.Хайдеггера. Хотя, конечно деревни это очень разные. Если У Астафьева - скорее человек сиротеет без земли, у Хайдеггера , наоборот, земля сиротеет без человека. Если у Астафьева бытие сиротеет без Бога (образа истока), у Хайдеггера бытие сиротеет без человека, поэта, или пастуха, сиротеет, без самого слова. Да и немецкая и русская деревня разные: немецкая деревня более хозяйственная и даже консервативная (традиционная) по укладу, но при этом, романтичная.
А у Астафьева – не консервативная, а больше, архаичная.
Или, если и романтичная, не на католический, а на православный лад, конечно. Потому , что подлинная русская религия - наша святая земля. Только возрождение деревни, (возрождение земли), и возродит русский народ, а с ним и русское слово, русскую истину, ибо Россия по сути крестьянская страна, и потому, в России жив народ. Можно так же обратить внимание на разность церковной архитектуры католичества и Православия. Даже любя католичество, в чем я лично ощущал всегда эту разницу?
Эта разница – прежде всего пространственная.
Православный храм, вокруг себя предполагает Природу, (даже если это будет и небольшой сад, этот сад - будет выглядеть просторным, и как бы , отделенным от города, с его мирской суетой) , а католический храм - вокруг себя предполагает Город. Православие связано с мыслью о Рае, как о Господнем Саде, а Католичество - с мыслью о Рае, как о Господнем Граде.
Кому то, мои взгляды могут показаться утопией.
Однако, это не утопия, я шел к этому пониманию, годами. Деревня не Утопия, а утраченная истина и жизнь. Как запороли деревню, так в Россию и пришли все беды, (вся история, да и весь большевизм - в подтверждение.) Крестьянам не дали обещанную землю, заповеданную им Христом, а большевики обманули русский народ.
Русская культура - культура почвенная.
В земле наша этика, наша красота, наша честь, наше Православие, наконец. Все наши лучшие писатели - писатели почвы, и все. И Достоевский, и Толстой, и Чехов, и Валентин Распутин - человек с очень русским лицом, и русской честью благородного крестьянина. Если хотите, что бы я вам привел примеры "культуры беспочвенной" - их будет очень много, от писателя Мамлеева - до Сорокина и Пелевина.
Это очень одаренные писатели, правда, беспочвенные.
Даже, Льва Шестова, нельзя назвать беспочвенным писателем, (не смотря на его "апофеоз беспочвенности"), по своему, это почвенный, ибо религиозный философ, искавший иную землю - землю обетованную в произведениях Достоевского и Толстого. Я не пишу, уже, о Розанове. Русская культура - это наши святые православные цветы, это наша земля.
Русская культура это, вначале связь с землей, и лишь, затем, связь с историей.
Если есть у русского человека связь с культурой, есть и связь с землей. Отнимите у русских чувство земли, и вы отнимите у них чувство истории, чувство предков и традиции. Не так и прав был Бердяев, утверждающий, что русские любят пространство и не любят время, (историю). Просто Русская история - не мыслима без русской земли.
И если этой связи не будет, не будет тогда и России.
И Россия тогда останется как то самое вечно-зеленое Дерево от деревни Матера в конце произведения Валентина Распутина, (повести "прощание с Матерой"), посреди водной пустыни, в которой потонула деревня. Хотя, может быть все давно кончилось, и осталось это Древо, для тех, кто любит Россию, для кого Россия - Родина. И даже, если все кончится , этому Древу суждено цвести. С этого Древа Жизни начнется, тогда, Рай, на краю русской земли.
Три самых ярких романтика деревни - В.Астафьев и В.Белов, и В.Распутин.
Дорога....Что такое дорога? Дорога не понятие, а образ, чье значение всегда прямо и иносказательно, поскольку прямых дорог ни к чему нет, каждая дорога петляет. Освящая тему деревни - в творчестве писателя В.Белова - можно сказать, что В.Белов - в отличии от В.Астафьева – наверное более радикальный почвенник.
Человек деревни противостоит в его произведениях человеку города.
Почему в деревне истина? Может быть, потому, что в городе, в современном мегаполисе, невозможно заблудиться, но легко, потеряться, среди потока людей и домов. А , загородом, (где каждый цветок и дерево к тебе обращены лично) легко заблудиться, но невозможно, потеряться.
Деревенское бытие не только больше коллективное, но и более личное.
В городе человек отчужден от себя потому, что в городе нет подлинных дорог, или "троп бытия" , подлинные такие тропы есть только в деревне. Земля хранит не только целомудрие человека но и все его связи: связь со всем миром, с небом, женщиной.
Поэтому такое значение имеет для Белова дорога - во всех его произведениях.
Но если для М.Хайдеггера ( немецкого почвенника) - дорога, не столько, ведет человека к встрече с другим человеком, (где открывается мир), сколько к встрече с Истиной, где открываются забытые истоки бытия, у В.Белова - дорога ведет к встрече с другим человеком.
В этой точке и открывается мир.
В повестях В. Белова создается ощущение - что дорога сама повествует о человеке, а не сколько человек повествует о ней. Дорога не уводит человека от себя, а если и уводит, то лишь для того, что бы привести его к земле. А земля и есть все забытое , открывающееся в месте встречи... Конечно человек это не его "здесь бытие", как полагал Хайдеггер.
И полагал это как немец.
Для русского человека (как и православного сознания) исток его бытия "нездешен". Тем не менее, Хайдеггер много написал потрясающих страниц, (особенно , если иметь в виду позднего Хайдеггера), и для русского человека немецкий крестьянин Хайдеггер, пишущий с такой любовью о деревне - ближе француза Сартра, или, даже, Делеза.
Даже, не смотря на то что русские устроены иначе.
Русская земля открывается взору каждый раз, как чудо. Поэтому, для русского человека, человек конечно не "здешнесть" бытия, а скорее наоборот "нездешнесть" его Рая, особенно - другой человек, мужчина для женщины, или, женщина для мужчины.
Ибо, от нездешнести бытия – и нездешнесть встречи.
_________
Статья, написанная, 2012 году.
