.
Дьердь Лукач в своей книге Своеобразие эстетического, пытаясь выстроить марксистскую теорию искусства , делает на первый взгляд что - то невозможное. Но это только на первый взгляд. Потому что, с другой стороны, если вспомнить слова Маркса, (посвященные критике капитализма), о том что "таинственность товарной формы состоит в том, что она является зеркалом являющим людям общественный характер их труда , как если бы эти свойства были присущи вещам от природы", (этот весьма длинный отрывок Маркса цитирует и подробно разбирает Лукач), можно сказать, что роль искусства состоит, напротив, в "дефетишизации " не только вещей и мира, но и отношений между людьми, под ярмом отчуждения, (в том числе и пространства и времени.) Этой роли искусства и касается Лукач к концу второго тома. В связи с этой мыслью, можно вспомнить и другую , не менее замечательную мысль Маркса, об искусстве как примере "неотчужденного труда". Пожалуй, эту мысль Маркса и можно поставить эпиграфом к книге Лукача. А еще, как заметил Мэтью Арнольд, (которого, так же цитирует Лукач) поэзия это критика жизни, и самое общее что есть в самых разных произведениях искусства, это тайное требование , что бы человеку были возвращены его права.
По моему , это очень важная мысль, которую цитирует Дьердь Лукач, постоянно от нее отталкиваясь. Очень интересны в книге Лукача рассуждения о пространстве и времени в искусстве. С одной стороны Лукач цитирует мысль Германа Броха о том, что миссия искусства состоит в том , что бы уничтожить время, (несущее разрушение и гибель), что даже миссия музыки состоит в том что бы время , которое музыка наполняет, превратить в пространство. Лукач даже соглашается с этой мыслью , хотя, тут же, критикует ее за недостаточную диалектичность, говоря о снятии времени в музыке как процессе познавательно диалектическом, (цитируя мысль Гегеля о движении, как переходе времени в пространство, и наоборот, и материи как условии тождества , данного в отношении между пространством и временем.) В то же время, Лукач понимает , что у искусства свое собственное время и свое пространство.
Этому Лукач посвящает целые страницы самого тщательного, порой очень сложного анализа.
Культурологический философский анализ Лукача достигает особенной сложности, прежде всего в местах о " субъективном" и "объективном" "квазипространстве", и "квазивремени" , в произведении искусства, потому что конечно и в живописи есть время, и в музыке - пространство. Впрочем , вся книга Лукача очень насыщенна по мысли и языку, потому читается она медленно, но то, что его книга не ниже уровня Адорно, (а то, я бы сказал, и выше ) , у меня не оставляет никаких сомнений . Это даже интереснее Делеза. По правде говоря эта книга интереснее книги Генона о царстве количества и знамениях времени., хотя, чем-то порой ее напоминает.
Например , из чего произошла поэзия, из какого жанра?
Конечно, из жанра песни. В чем же разница? Если размышлять в духе Дьердя Лукача, песня (хорошая конечно песня) отличается от стихотворения тем, что в песне важнее прежде всего ее чисто эвокативный (эмоционально воздействующий ) момент , а лишь потом уже миметический (образ, картина.) В песне миметическое ( образ) всегда возникает из эвокативного , а не наоборот. А в поэзии важнее все таки образ, (отражение, мимезис), эвокативный момент в поэзии рождается скорее образом, который в поэзии всегда первичнее , даже в том случае, если текст песни является высоко поэтичным, по образам, или их игре.
Как это объяснить доступнее?
Для примера можно вспомнить песню в исполнении Аллы Пугачевой на стихи Мандельштама Я Больше не ревную. Если читать эти стихи глазами, перед глазами читателя возникнет образ одинокого влюбленного лирического героя, (а так же образ его возлюбленной, не смотря на то , что она даже не выписана ), ты буквально видишь, как поэт ворожит губами, ибо, эвокативное (эмоциональное) в этих стихах служит образу.
В песне же на эти стихи, возникает иная, прямо обратная ситуация.
Миметическое в этой песне является лишь средством для эмоционального (эвокативного) воздействия на слушателя. Образ перестает быть целью. Поэтому, когда слушаешь эту песню, уже не представишь поэта шевелящего губами, правда у слушателя возникнут свои личные (жизненные) ассоциации...
И они тоже играют свою роль.
Если следовать Дьердю Лукачу, Культура начинается не тогда, когда миметическое подчиняется эвокативному, и не когда эвокативное подчиняется миметическому, а когда миметическое отделяется от эвокативного как суверенная область искусства. Даже не отделяется а выделяется. С этого выделения и возникают жанры в культуре (поэзия, ,живопись, или, скульптура.)
Поэзия возникла из песни, когда в песне выделилось миметическое.
Если следовать Дьердю Лукачу , искусство как образование более сложное, чем непосредственная магия , хотя и вышедшее из магии (не смотря на то что , некоторыми авторами принято считать наоборот) , начинается с исторической черты, когда мимезис (как отражение, преломление, рождение автономии художественного образа) начинает выделяться из области чисто "магически -эвокативной". Почему так происходит? На самом деле, мир мимезиса более сложен, ибо мимезис не просто отражает мир.
И не просто выражает мир.
Мимезис - выстраивает мир внутри мира, в котором человек начинает жить, становиться как личность, (теория конечно марксистская, но на мой взгляд не лишенная истинности.) Хорошая песня не отражает образ, она отражает скорее тип, и рассчитана скорее на типичное, когда как Поэзия ищет не типичного, а уникального в лирическом переживании, даже если речь идет о бисквите в стихах молодого Мандельштама.
И тоненький бисквит ломая , тончайших пальцев белизна.
Или, сравните песню "Я столько не выпью" в исполнении Стаса Михайлова или "И каждый вечер друг таинственный в моем стакане отражен» (стихи Блока.) Песня Михайлова воздействует лишь эвокативно на слушателя. В стихах же Блока есть сложный, лирический мимезис, ибо в них, вначале, выделен - образ любимой.
Страницы Лукача о поэзии и песне, буквально хочется перечитывать.
Интересны и наблюдения Лукача, об архитектуре, связанные с тем, что в отличие от музыки и живописи, у архитектуры нет начальной связующей точки , предвосхищающей единство, этой точкой может стать любая точка, (опять же этой мысли Лукач посвящает целые страницы.)
И страницы очень насыщенные по мысли.
Интересны и его размышления об эпике, и лирике , о разнице меж этими жанрами , состоящей в том что , то, что в драме, или в эпическом произведении развертывается, как natura naturata, (природа сотворенная) в лирике предстает, как natura naturans (природа творящая), по моему это гениальное определение.
Что особенно примечательно в его книге?
Лукач постоянно сравнивает науку и искусство, (делая это в пользу искусства, как отражения мира - данного персонально человеку, в то же время, интересно различая человека "целостного", и "цельного", имея в виду направленность цельного человека на выбранное им в искусстве) и приходит к выводу, что жанры искусства более независимы друг от друга, чем отрасли науки.
Ни у кого из философов, (кстати) я такой мысли не читал.
Хотя, возможно, целостность, Лукач не понимает христианским (религиозным) образом, предпочитая понятию целостности - цельность. Однако, Лукач действует в своей понятийной системе., все свои термины и понятия , оговаривая.
Поражаешься конечно огромной эрудиции Дьердя Лукача.
Поражаешься его огромным знаниям в области не только философии, но и литературы. Лукач цитирует в своем четырехтомнике сотни имен и цитат, от Аристотеля и Платона - до Канта, Кьеркегора и Хайдеггера ...Удивляет и то как он соединяет несоединимое, Кьеркегора (которого Лукач любит, с увлечения которым он и начинал ) и Маркса. Хотя, понятно, что Лукач по методу своего философствования кантианец , делающий вид, что он гегельянец.
Кого цитирует Лукач с самой большой любовью, это Томаса Манна.
Это немного умиляет, потому, что по идее это Томас Манн (изобразивший Лукача в Волшебной Горе в гротесковом образе философа Нафты) должен был так любить Лукача. Книга Лукача не из самых легких. Однако, терпеливый читатель , продираясь сквозь лес терминов и понятий , будет вознагражден выйдя к самой волшебной, залитой райской солнцем поляне - с самыми красивыми, на свете, цветами .
Честно говоря лучшей философской книги об искусстве, (в образе теории культуры) я не читал.
Хотя, наверное и более сложной, книги, тоже. С возрастом люди меняются, порой, очень... Сейчас я хорошее литературоведение (конечно на серьезном философском уровне) ставлю выше даже лучшей поэзии, и красоту мысли сейчас я люблю, больше чем красоту поэтического образа, хотя, в юности больше любил красоту образа. Увы, никто памятников литературоведам не ставит.
Памятники ставят лишь одним поэтам.
А жаль... Если бы поставили памятник Дьердю Лукачу (гениальному, и любимому мной литературоведу) я бы каждый день приносил ему цветы, или лишь у этого памятника назначал любовные свидания, даже если бы выглядело это, так, что покупая цветы своей любимой девушке, я оставлял бы их , все равно, у памятника Лукача... Хотя, в юности я бы конечно так не поступил, и дарил цветы девушке.
Почему Лукач лучше современных философов, лучше Бодрийяра?
Например, я не люблю Бодрийяра, потому что им я уже обчитался, в 90е, и желания это перечитывать - у меня возникло бы лишь тогда, когда мне стало бы совсем скучно., или, когда я ехал бы в электричке . Бодрийяр, это когда ты ,что хочешь, то и говоришь, с одним условием, если ты умеешь говорить, умеешь работать с текстами, разными мнениями, системами, и потому Бодрийяр породил хороших говорунов, философских болтунов, и очень мало - мыслителей...
И это в современной философии – и есть самое грустное.
Вот хочется тебе сказать, что хиппи - породили глобальную постмодернистскую систему, выходи и говори . Вопрос, почему именно хиппи, тебе никто не задаст, как никто не спросит, в чем же отличие ситуации , если бы хиппи породили постмодернизм, от той, если бы, на его движении сыграли новые политики, или постмодернисты?
Потому что какие философы, такие и слушатели.
Или почему бы не сказать, тогда, что крах и закат движения хиппи - породил постмодернизм, или, не сказать, что постмодернизм породил движение хиппи, а не наоборот? Тем более, что ничего общего , неформальная, и жизненная , а с другой стороны консервативная культура хиппи с постмодернизмом, на мой взгляд , не имеет.
Даже, вообще , ничего...
Тогда уж, лучше сказать, что современный радикальный Ислам, это религиозный постмодернизм, при этом самый лютый. Подлинная философия (как и мысль) предполагает не свободу, а вначале дисциплину и аскезу. Так было в христианской теологии, так было в марксизме, так было в немецком идеализме, или неоплатонизме .
Нет дисциплины - нет ни мысли, ни даже свободы мышления.
Есть лишь одна свобода речи, точки зрения. А философия это не свобода точки зрения, а глубина взгляда. Философия это, прежде всего не система , это аскеза и дисциплина, (дисциплина духа, аскеза мысли, или, ума.) Система, это другое, например , современный постмодернизм, или современный традиционализм, да и во многом современный психоанализ.
Что такое свобода, жизненная или творческая?
Это не простой вопрос. Почему, например, пенье кукушки человека, чарует? Потому что далекая песня кукушки , кажется человеку свободной, хотя, на самом деле , если бы кукушка пела так, как ей петь хочется, голос бы ее не очаровывал странника. Кукушка не поет так, как ей хочется, и кукушка не выражает себя , когда она поет .
"Выражает себя" современная попзвезда на ютубе.
А кукушка выражает нечто иное, хотя и тайное для себя. Кукушка выражает природу, а говоря точнее, мысль, вложенную Богом в Природу, которую кукушка - и озвучивает для человека. Потому, кукушка и свободна , хотя, конечно , этот пример, род христианского, или философского иносказания. Потому, что он, прежде всего о художнике, и философе, а не о кукушке .
...Впрочем, возможно, я немного отвлекся, (за что прошу прощения.)
Поэтому, завершил бы этот очерк тем, что с точки зрения Дьердя Лукача, искусство направлено на то что бы возрождать целостность человеческой личности, однако, сам художник , или автор произведения, должен быть скорее, цельным, чем целостным.
Хотя, и цельность художника – путь к иной, и более сложной целостности.
