Читайте Часть 1, Часть 2 рассказа "Несколько дней из жизни кота Алекса" в нашем журнале.
Автор: Наталья Винярская
Но однажды кот его озадачил просьбой, услышав которую Владимир чётко осознал различие между ними. Кот захотел побывать на «живом» концерте.
– Как же я тебя возьму? – бормотал растерявшийся Сомов, не глядя на любимца. Ему было неловко, он не знал, как отказать, но позориться с животным среди друзей и знакомых вовсе не собирался.
Хорошо, что при этом разговоре присутствовала Лера, она приняла сторону Алекса.
– Да ладно тебе, Володя, посади его в сумку, приоткрой чуть-чуть, никто и не заметит. Давай, я сама внесу сумку в зал и сяду рядом.
Владимир скрепя сердце согласился. Концерт прошёл благополучно, кот тихо сидел в сумке, наслаждаясь музыкой. Володя постепенно успокоился и впоследствии больше не возражал против посещения Алексом концертных залов.
. . .
Лере не терпелось продемонстрировать Сомову сочинения его питомца, но никак не удавалось выбрать подходящий момент. В зависимости от настроения Володя мог по-разному воспринять одну и ту же музыку, и Лера боялась рисковать, уж очень ей хотелось порадовать начинающего композитора.
Однажды вечером, после ужина она решилась:
– Володя, я совсем забыла показать тебе записи, которые привезла из Франции. Мне кажется, тебе стоит послушать. Один диск у меня с собой.
Зазвучала «Аве Мария» Алекса. Волнующая, щемящая мелодия захватила Леру, проникла в душу, женщина ощутила себя на грани жизни и смерти… С трудом преодолевая состояние, вызванное музыкой, она взглянула на Сомова, с радостью отметила его волнение и снова с удовольствием отдалась миру музыкальных образов и эмоций.
– Потрясающе! Что это, Лера? – поинтересовался Сомов, когда смолк последний звук.
– Это один из вариантов «Аве Марии», забракованный автором, неким Коччанте, и не вошедший в «Нотр-Дам де Пари», – не моргнув глазом, придумала Лера. – Записи бродят по Европе, злые языки говорят, что эта версия удачнее той, что вошла в мюзикл.
– Да, пожалуй, я бы согласился с этими «языками»! – засмеялся Володя. – А что ещё ты привезла из Франции?
– А ещё… – Лера остановилась, взглянула на кота, набрала воздуха и выпалила:
– А ещё я привезла записи недавно найденных сочинений 17 века!
– Ну, это уж вряд ли! – фыркнул Сомов. – Тебя обманули! Или это есть у меня, – он указал на стеллажи, заваленные дисками, – или это какое-то мошенничество! Где ты их взяла-то?
– Да вот, познакомилась с одним выходцем из России. Может, помнишь, был такой Вередин. Подающий надежды пианист, много ездил по гастролям, а потом повредил руку – и конец всему! Это случилось во Франции, так там и остался, женился удачно, обеспечен, для души учит детишек музыке, но музыкальные связи у него обширные. Кстати, почему ты не веришь в существование неизвестных старинных произведений? Совсем недавно, пару лет назад, где-то в Европе нашли неизвестные ноты Бетховена, а он гораздо позже жил.
На следующий день Лера продемонстрировала Сомову записи «найденных сочинений 17 века».
– А за клавесином твой Вередин? Исполнитель – так себе! – отметил он, но Лера видела его неподдельный интерес к записям.
– Надо показать Маратынцеву! – заключил он и добавил удивлённо:
– Ты знаешь, похоже на Куперена!
И закрутилось! Юрий Маратынцев, друг Сомова, выдающийся пианист, клавесинист, влюблённый в классику и барокко, с горящими глазами ухватился за эти записи. Отсутствие нот для него было не важно. Как когда-то Сергей Танеев, Юрий воспроизвёл пьесы на клавесине, дополнительно украсив мелизмами, и совсем скоро пригласил Володю и Леру на свой концерт в Малый зал консерватории.
. . .
«Затерявшиеся в веках» произведения в исполнении Маратынцева произвели сильное впечатление на слушателей. На концерте собрались ученики Юрия, друзья – музыкальный, увлечённый народ, и, слыша заинтересованные, одобрительные высказывания, Лера сожалела, что Алекса не удалось взять с собой. Консерватория – серьёзное заведение, большие сумки на входе проверяют и заставляют сдавать в гардероб, рисковать не стоило.
Кота брали обычно на камерные концерты, проходившие в небольших музейных залах, где все друг друга знали – и организаторы, и исполнители, и большая часть слушателей. Через пару недель после премьеры в консерватории Маратынцев должен был выступать в Английском дворике, в концерте, организованном Сомовым.
А в это время вернулся с гастролей профессор Любистов – признанный во всём мире мэтр, учитель и наставник Маратынцева, и захотел послушать «найденные» произведения. Юрий пригласил его на своё выступление в Английском дворике. А Владимир, вовремя подсуетившись, уговорил самого Любистова сыграть во втором отделении. Словом, ожидалось нечто сверхъестественное! Билеты разлетелись мгновенно.
Алекс был взволнован вдвойне: он наконец-то услышит свои сочинения в исполнении мастера, к тому же Лера, не умолкая, расхваливала Любистова, и кот был в предвкушении удовольствия от игры музыкального гуру.
В маленьком концертном зале Английского дворика яблоку было негде упасть, со всего музея собрали стулья, всё равно не хватало, люди толпились за дверью, в фойе. Лера держала сумку с Алексом на коленях и ощущала каждое его движение. Сначала кот дёргался и метался в нетерпении по сумке, а когда Маратынцев заиграл, замер и, кажется, даже не дышал. Лера забеспокоилась и во время аплодисментов тихонько царапнула сумку, кот ответил тем же. «Неужели можно играть ещё лучше?» – удивлялся Алекс, наслаждаясь игрой Юрия.
Увы! – проверить это ему не удалось… Ощущая себя самым несчастным из ныне живущих, на втором отделении концерта кот практически ничего не слышал. То, что произошло в антракте, перевернуло всю его жизнь…
В зале было душно, и после первого отделения все вышли в фойе, распахнув окна. Сумка с Алексом осталась стоять на стуле. И он невольно подслушал разговор Маратынцева и Любистова.
– Юра, – серьёзно, вполголоса заговорил профессор. – Эти найденные произведения… Они красивые, техничные, ты их прекрасно исполнил, но я не советую тебе выступать с ними на ответственных концертах, а тем более за границей.
– Но почему, Алексей Петрович? Я как раз хотел… Через неделю еду в Германию, у меня там мастер-класс, возможно, дам пару концертов.
– Юра, это всего лишь подделка под 17 век, а написана гораздо позже. Возможно даже, в наше время. Обрати внимание: во второй части третья строка – так не писали в те времена, в третьей части посмотри – после форшлагов… И большой палец тогда почти не использовали, до Баха, разве что Куперен немного. Смог бы ты восемью пальцами это сыграть?
Алекс был буквально раздавлен. После концерта, уже в машине, хозяева обратили внимание на странное поведение кота. Он даже не захотел вылезти из сумки.
– Что случилось, малыш? – испугалась Лера.
– Это музыка так на него подействовала, он у нас впечатлительный, – засмеялся Сомов, но и он почувствовал беспокойство.
– Спроси у него, может, болит что-то? – обратилась Лера к Володе, зная, что он способен слышать кошачью речь.
Она взяла кота на руки:
– Солнышко, ты не заболел?
И вдруг… явственно услышала:
– Я не солнышко и не малыш! Я – неудачник!
– Алекс! – ахнула Лера. – Я слышу тебя! Володя! Ты тоже слышал? Но почему – неудачник? Ты замечательный, талантливый кот!
Тот, не говоря ни слова, бросил в её сторону предостерегающий взгляд, и всю оставшуюся дорогу угрюмо молчал. Лера безуспешно гадала, что так расстроило кота. Насколько она могла понять, его сочинения были исполнены прекрасно и понравились слушателям. В чём же дело?
. . .
Прошло несколько дней. Всё это время кот был мрачен и молчалив. Он пытался разобраться в своих чувствах. – «Ну, что ты разнюнился? – говорил он сам себе. – Какая тебе разница, к какому времени отнесли твою музыку? Главное, она всем нравится!»
И тут же с горечью отвечал себе: «Она нравится не сама по себе, все думают, что ей три сотни лет и что её написал какой-нибудь великий композитор того времени».
Погода за окном соответствовала его внутреннему состоянию. Однажды, возвратившись под вечер с работы, Лера обнаружила своего любимца на подоконнике уткнувшимся мордой в холодное стекло.
– Что там можно разглядеть? – воскликнула она. – Ноябрь на дворе! Темнотища и дождь!
И кот ответил ей… стихами:
Ноябрь на дворе. Забыто лето,
И мелкий дождь сменяет мокрый снег.
Глядишь в окно, там серый тусклый свет,
А чаще вообще не видно света.
– Так ты не только музыку пишешь?! Хорошие стихи – грустные, зато правдивые. Противный месяц – ноябрь! У обычных людей хоть четвёртое – нерабочий день, а у меня – сдача очередного номера журнала. Впору на работе ночевать!
У Сомова тоже выдалась тяжёлая неделя, в этот день он вернулся очень поздно. Кот уже был в объятиях Морфея. Стараясь не разбудить его, Володя с улыбкой поманил Леру к компьютеру. Лера прочитала:
Закон природы: бурное веселье,
Когда от счастья прыгает весь дом,
Всегда проходит, тяжкое похмелье
Идёт за ним, и меркнет всё кругом.
– Это ты что ли у нас в депрессию впала? Или, может, наш мурлыка?
– Зря смеёшься! Это действительно твой уникальный зверь сочинил!
– Ну и ну! – Володя только головой покрутил в изумлении.
На следующий день Алекс дописал начатый сонет и прочитал Лере.
Стихи-то Лере понравились, но очень огорчила последовавшая за этим просьба. Кот хотел, чтобы Лера уничтожила все диски с его музыкой! Она пообещала, но… не смогла это сделать. А просто унесла их из квартиры Сомова и спрятала – «до лучших времён».
В квартире теперь стояла тишина. Кот писал стихи, по-прежнему, полные грусти. Впрочем, это было неудивительно: и людей многих охватила осенняя депрессия. Дождь ноябрьский всё лил и лил, иногда ненадолго сменяясь мокрым снегом. Лужи тогда превращались в сплошную мокрую кашу, которую не всякая обувь выдерживала.
. . .
А в последнее воскресенье ноября, после неожиданно морозной ночи, вдруг наступила зима! Грязные лужи исчезли, будто их и не было. Снег, чистый, пушистый, за несколько часов, пока люди спали, скрыл всю неприглядность поздней осени.
Уезжая по делам, Лера заглянула в комнату попрощаться с Алексом и отметила, что кот, сидя на подоконнике, очень внимательно смотрит во двор.
Выйдя из подъезда, она увидела знакомую кошку Элен. –- «Не на неё ли уставился наш молодец? – усмехнулась Лера. – А что ж, она очень даже ничего!»
Лера угадала: Алекс, в самом деле, высматривал Элен. Кошка шла от гаражей к детской площадке, грациозно ступая по узкой, только что протоптанной в пушистом снегу, тропинке, время от времени стряхивая с себя крупные хлопья снега. Проводив взглядом машину Леры, Алекс снова отыскал Элен, она, съежившись, сидела в песочнице под грибком. Кот почувствовал, как ей холодно: «Ну почему она не идёт домой, в тёплую квартиру?» Он знал от Сомова, что Элен не бездомная кошка.
Как будто почувствовав его взгляд, пушистая красавица подняла голову и посмотрела на Алекса. Он и сам не заметил, как махнул ей лапкой, приглашая к себе. Кошка поднялась, размяла лапы, потянулась и неторопливо двинулась в сторону подъезда.
Квартирную дверь кот открыл, запрыгнув на рядом стоящую маленькую тумбочку. Элен вошла засыпанная снегом и принесла с собой чудесный зимний запах чистоты. В тепле снег растаял, и мех оказался слипшимся, придавая Элен жалкий вид и этим смущая её. Впрочем, пока Алекс как истинный кавалер потчевал гостью, она согрелась, высохла, распушилась и стала восхитительна, как всегда.
– Спасибо тебе, Алекс, – смущённо сказала кошка, насытившись. – Ты не думай, я сегодня завтракала, просто на холоде быстрее обычного появляется чувство голода.
Она помолчала и спросила:
– А твой хозяин не рассердится, что я здесь?
– Ну что ты! Хозяину ты очень нравишься. Он говорит, что раньше во дворе было полно крыс… Элен, а ты, правда, их… съела?!
– Да нет, конечно. Они сами разбежались. Честно говоря, я сама крыс боюсь. Вот мышки – другое дело. Они такие нежные, мягонькие… Прости, тебе, наверное, неприятно такое слушать!
– Ну, в общем… да, Элен! Давай я тебе лучше музыку включу. Ты любишь музыку?
Кот сам удивился, как легко, без малейшего внутреннего сопротивления, он заговорил о музыке. Разумеется, Элен любила музыку, ведь её хозяйка преподавала в музыкальной школе. Они послушали любимые произведения Элен, потом кое-что по выбору Алекса, в том числе и его сочинения.
Разговоры о музыке плавно перетекли на поэзию, и тут в образовании Алекса вдруг обнаружились пробелы. Он не знал, что такое «буриме»!
– Ну что ты, Алекс, в «буриме» играть так интересно! Давай научу, – сказала кошка.
Она тут же предложила рифмы и через пару минут продекламировала строки:
Придёт декабрь, и сбудется мечта
О зимнем дне, и бедолагу-осень
Морозной сказки сменит красота,
И солнце заблестит на ветках сосен.
Алекс был потрясён! Он смотрел на кошку, совершенно забыв об ответных стихах…
– Что, не получается? – сочувственно спросила Элен. – Конечно, первый раз бывает трудно.
– Нет, нет, я уже придумал, – торопливо сказал кот и прочёл свой вариант:
Живёт во мне прекрасная мечта:
Прозрачен воздух, наступила осень,
Кругом безмолвие, покой и красота,
И недвижимы в небе кроны сосен…
Лера вернулась домой раньше обычного и, едва выйдя из лифта, услышала… музыку! Не веря своим ушам, она осторожно открыла дверь и, не раздеваясь, заглянула в комнату Володи. Звучал красивый вальс, а на диване сидели рядышком… Алекс и Элен! Кошке удалось то, что не смогли они с Володей: от депрессии не осталось и следа! Необыкновенный кот снова погрузился в волшебный мир музыки, а главное, он теперь был не одинок…
КОНЕЦ РАССКАЗА
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.