А я люблю Москву. Она — как барыня, которая потребовала себе чаю со свежими булками, и сидит в гостиной, вся в белых одеждах, звенит кольцами на пухлой, не знавшей труда руке, помешивая сахар в чашке серебряной ложечкой. И ей совершенно поровну, о чем там судачит дворня за ее спиной.
Москва — как молодая богемная девица модельной внешности, только что вдохнувшая кокаина, с расширенными зрачками и отрешенным лицом, заказывает в баре коктейль и стеклянным взглядом смотрит сквозь. И ей все равно, что говорят о ней за ее спиной обыватели.
Москва — это когда-то давно переехавшая из Саратова и проработавшая всю жизнь в торговле плотная корпулентная тетенька, которая движется сбитеньким танком по Тверской-Ямской, сверля прохожих взглядом маленьких цепких глаз, и ей плевать, что о ней думают бабки на лавочке возле типовой пятиэтажки.
Москва — как только что пубертатно созревший цветок из провинции, мило-розовый, накупивший себе модных одежек на рынке, вставший на каблуки и дополнивший свой умопомрачительный образ поддельной сумкой Луи Виттон, и ей невдомек, что трындят о ней томные московские модницы, пребывающие перманентно в тренде.
Москва древняя и прекрасная. Она знает: всё преходяще, всё наносное. В прошлом веке рыли метро, украшая его позолотой и полудрагоценными каменьями величиной с собаку, сегодня пытаются напялить на рыхлое тело столицы узкое функциональное платье. Москве манипуляции с ее телом не причиняют никаких неудобств. Она знает: стоит ей только встать во весь рост и потянуться, как посыпятся ненужной чешуей с нее все эти станции метро, переходы, многоэтажки, блестящие пустыми окнами стильные офисные здания. Мигом Кремль ударит в колокола, братья Власовы разложат товар по прилавкам, а по Тверской понесется лихой ямщик, срочная телеграмма временному правительству, его величество Ленин торжественно ложится в гроб хрустальный, едут-едут в черных крытых жуках комиссары за очередной своей жертвой, тетя Клава накрывает длинный стол чем послевоенный бог послал, ну, за победу, из-под густых бровей Брежнева рвется на волю хитрая усмешка, на привокзальной площади торгуют детским питанием и матрешками, выбелили церкви заново, чтобы чаще господь примечал, перегородили Красную Площадь “куда прёшь? Не видишь, закрыто!”, курс валют меняется каждый день, как температура лихорадочного больного, штоле попробовать пироги Штолле, а вы заходите к нам, мы сделали наш собственный пармезан!
Москва ляжет обратно, перевернется на другой бок и соснет еще пару веков. А там посмотрим.
