История с государственным фундаментом
Итак. Начинались не особо легкие «жизнь и судьба» Полоцка очень и очень давно. Переводя сухой язык официальных источников на современный, разговорный, можно сказать следующее.
Более одиннадцати веков назад вечно кочующие славянские племена кривичей восхитились красотой этих мест. И на берегах речки под названием Полота стали строить город. Первое упоминание в летописях о нем относится к 862 году, а строить его начали намного раньше, как вы догадываетесь.
В самом деле, сколько ж можно было кривичам по лесам охотиться и в пещерах жить? Нужно было как-то обустраиваться. Очень возможно, что и без влияния женщин-кривянок тут не обошлось.
В общем, из естественной тяги человека к покою, воле и красоте и возник Полоцк.
Очень скоро он оказался столицей одного из крупнейших, передовых европейских княжеств. Ровесник и соперник Киева и Великого Новгорода… В то время он был так же славен, величественен и могуч. Очень может быть, что давал фору этим городам.
Как бы там ни было, мы можем с гордостью сегодня утверждать, что фундамент серьезной белорусской государственности, заложенный некогда на этих землях, выглядит по-своему удивительно и… драматично.
Отнять и поделить. Режиссура «от Владимира»
Ученые в подобных случаях констатируют примерно следующее: «Так исторически сложилось».
Да, так исторически сложилось, что Полоцк повторил судьбу Великого Новгорода. Как и Новгород, он стремился к самостоятельности. Как и Новгород, занимал выгодное географическое положение и потому мог активно торговать со всем миром.
Как и в Новгороде, люди в Полоцке были богаты и независимы, при этом достаточно толерантны, выражаясь по-современному. Тем, кто привык решать государственные проблемы путем «нормальной» военной экспансии и рэкета, наличие таких отдаленных соседей не то что не нравилось… Оно вызывало нездоровый аппетит и агрессию.
А дело было так. Для начала боевитый киевский князь, Владимир Красное Солнышко, в 976 году устроил военный поход против слишком сытого, с его точки зрения, Полоцка.
Кто-то скажет, что он на тот момент был еще язычником, темным человеком, а посему мог допускать определенные вольности и ошибки. Если вас устраивает такая, примиряющая историческая версия — нет проблем…
Так вот, город, конечно, мог откупиться от «бригады» Владимира и завершить все позорным миром. Но нет, не те были люди. И все завершилось кровавой бойней.
Когда регулярные войска захватили город, то наглядно продемонстрировали его защитникам римскую мудрость: «Vae victis» («Горе побежденным»). Полоцкого князя Рогволода убили, а его дочь, юную красавицу Рогнеду, забрали в плен, в качестве трофея.
Владимир взял ее в жены, бог знает какой по счету. По некоторым данным, в его «гареме» жен и прочих дев было до 800.
История про то, как оскорбленная своим положением Рогнеда пыталась зарезать своего супруга, с явными задатками «турецко-подданного многоженца», широко растиражирована. Якобы в последний момент князь перехватил ее руку, собирался отправить непокорную полочанку «на встречу» с ее давно покойным папой Рогволодом, но… Трогательное вмешательство в семейную драму их сына Изяслава все изменило.
В итоге Рогнеда с маленьким Изяславом отправились в добровольно-принудительную ссылку, получив земли, на которых стоит сейчас город-спутник Минска — Заславль.
О нем и истории дальнейшей жизни Рогнеды и Изяслава мы поговорим как-нибудь в следующий раз. А пока — вернемся в Полоцк.
Князь-оборотень
Новый исторический взлет Полоцка связан с именем князя Всеслава Чародея. Именно так он именуется в «Слове о полку Игореве»: за какую-то волшебную маневренность… И свою, и своего войска.
Поэтому-то автор «Слова» выдвигает любопытную теорию, в духе современной киносаги «Сумерки»: якобы Всеслав умел превращаться в волка и за счет такого оригинального фокуса мог оказаться там, где его не ждали ни друзья, ни враги… Потом вновь обращаться в человека, а дальше уже поступать по обстоятельствам…
Как бы там ни было, мы, благодарные потомки, оценили его подвиги. Не так давно этому князю был установлен памятник. Кстати, первый конный монумент в Полоцке. А возможно, и во всей Беларуси.
Также в его честь назвали во многом «чародейную» водку – «Всеслав Чародей». Примерно 20 лет назад она признавалась лучшей водкой мира, была официальным напитком на кинофестивале в Каннах, в Голливуде (культовая церемония вручения премии Американской киноакадемии «Оскар» проходила под знаком «Всеслава Чародея»).
О том, что пошло в итоге не так с нашим мощным водочным брендом и его создателем, Николаем Трофимовичем Белко, можно также прочитать на нашем сайте. См. материал «Личности замечательной эпохи — БССР»…
А мы еще раз нырнем в толщу веков и окажемся в великокняжеском Полоцке. Так вот, в далеком XI веке Всеслав Чародей просто поднял этот город и все княжество с колен, после самых настоящих военных преступлений князя Владимира.
По наказу и заказу Всеслава в Полоцке возводят гениальный и неповторимый Софийский собор. Он должен был символизировать независимость, силу и мощь города. И он ее символизировал: почти 400 лет.
Цари, про которых здесь не очень любят вспоминать
Однако в эпоху вялотекущих и от этого не менее ужасных Ливонских войн город утопил в крови и просто смел с лица земли царь Иван Васильевич Грозный. Кстати, незадолго перед этим он то же самое проделал с ненавистным ему, свободным и зажиточным Великим Новгородом.
Определенно, маниакального склада был товарищ, вот так повлиявший на судьбу целого ряда городов, народов и людей.
Потом и Новгород, и Полоцк смогли худо-бедно отстроиться, но прежнего блеска и величия так и не вернули. Да и войны вокруг решительно не хотели утихать.
И вот уже Петр Первый, который наряду с царем Иваном Васильевичем, вел постоянные северные сражения за выход к морю, по-своему отметился в Полоцке.
Во-первых, тут остался его сезонный дом (аналог петербуржскому). Хотя сегодня историки уверяют, что это — красивая легенда. Мол, Петр со свитой в таком доме останавливаться никак не мог. Поди проверь…
Во-вторых, по приказу равнодушного к красотам религиозных святынь Петра в Софийском соборе сделали пороховой склад. А он (склад) в итоге благополучно взорвался.
Есть даже и такое предположение, что находившийся в весьма непростых отношениях с церковной властью российский самодержец лично спровоцировал самую настоящую диверсию против одного из символов православия.
Доказать что-то сложно, но вполне похоже на правду. Достаточно вспомнить, что серьезный мыслитель и поэт Максимилиан Волошин образно сказал в одном из своих произведений: «Царь Петр был первый большевик».
О роли большевиков в истории с другой святыней Полоцка — чуть позже.
А пока надо сделать небольшой перерыв.
Архитектурная и прочая лирика
Что касается Полоцкой Софии, то к нашему общему счастью, храм этот любовно отстроили. Пусть и на новый лад, изменив архитектурный стиль. Но хоть что-то.
А то было бы слишком даже для белорусской истории, зачастую базирующейся на терпении и смирении: наблюдать на таком удивительном месте романтичный, овеянный славой… пустырь.
Архитектуру ведь не зря в средние века называли музыкой, застывшей в камне.
А лучшие произведения архитектуры люди уже сотни лет сравнивают с жемчужинами, алмазами, бриллиантами и прочими драгоценными камнями. В Полоцке таких архитектурных «камушков» очень много.
Чего стоит одна Спасо-Преображенская церковь, теплая и волнующая, царственная какая-то в своей простоте. Если уж и стоит человеку где-то общаться с богом, то только в таких местах. Именно здесь и сейчас можно понять французов, которые твердят по поводу и без: «Красота — это вечность, которая длится буквально мгновение».
Между нами говоря, в Беларуси не так много городов, где сохранился подлинный дух нашей почтенной старины. И Полоцк — один из них.
Его улочки активно напоминают о средневековье, рыцарстве, алхимии, религиозных войнах и школьном курсе истории — заодно.
Припоминается, что как раз в средние века горожане селились очень компактно. И не так уж, кстати, было это хорошо, когда человек постоянно торчал на виду у соседа.
Именно такая, «тесная эпоха», возвела в норму доносительство и охоту на инакомыслящих.
За последние века человечество ощутимо продвинулось вперед в смысле свобод. Во всяком случае, хотя бы инквизиция перестала быть священной…
А еще в Полоцке есть памятник уникальной букве белорусского алфавита — букве Ў. Такой буквы, кстати, вы не сможете найти ни в одном алфавите мира. Согласно исследованиям ученых-лингвистов, звук, обозначаемый «у нескладовым», встречается в белорусской речи чаще всего. Именно он придает речи мягкость и мелодичность. И, кстати, памятник расположен очень логично — в сквере Ф. Скорины, о котором — далее.
Всего три человека… А какой мировой отклик
Особая страница в истории Полоцка — его легендарные уроженцы.
Взять того же Франциска Скорину. Историки шутят, что Иван Федоров в Москве печатал пиратские копии книг Франциска Скорины. Шутки шутками, но первым, кто принес печатное слово на белорусские земли, был именно Скорина. К слову, в его жизни и судьбе очень много пробелов.
И есть основания полагать, что про этого человека, про которого известно вроде все и одновременно — ровным счетом ничего, мы еще узнаем много интересного.
Скажем, не так давно прошла информация, что в Праге нашли могилу Скорины. Теперь ученые будут долго вести исследования. И если все там действительно так окажется, как нам говорили в сводках информагентств, мы получим просто невероятную информационную бомбу.
А один из крупнейших мыслителей своего времени, богослов, поэт, домашний учитель Петра Первого Симеон Полоцкий? Хотя последнее заявление — легенда: в реальности Симеон успел выучить лишь двух старших единокровных братьев и сестру Петра.
А вот Пушкин в «Истории Петра I» говорил о нем так: «Иеромонах Симеон Полоцкий и иеромонах же Димитрий (впоследствии ростовский митрополит) занимались при дворе царя Алексея Михайловича астрологическими наблюдениями и предсказаниями. Первый из них предрек за девять месяцев до рождения Петра славные его деяния и письменно утвердил, что «по явившейся близ Марса пресветлой звезде он ясно видел и как бы в книге считал, что заченшийся в утробе царицы Наталии Кириловны сын его (царя) назовется Петром. Он наследует престол и будет таким героем, что в славе с ним никто из современников сравниться не может».
Вообще, конечно, неплохо было бы и Петру поучиться у такого прозорливого человека. Но будущего императора с детства интересовали игры, связанные с войной, а никак не с богословием и астрологией. К тому же Симеон умер, когда Петру было всего 8 лет от роду.
И, конечно, Евфросиния Полоцкая. В свое время — одна из самых знаменитых женщин мира. На уровне египетской царицы Клеопатры, никак не меньше.
Это — первая представительница слабого пола во всем мире, канонизированная (причисленная к лику святых) и православной, и католической церковью.
А ведь от рождения она — юная княжна, внучка мистического и великого Всеслава Чародея, наследница Полоцкого престола… Но, еще будучи маленькой девочкой, Евфросиния почему-то разочаровалась в светской власти, отказалась от блестящего будущего, шикарного династического замужества, а в 12 лет взяла да и постриглась в монахини.
На этом новом поприще вчерашняя княжна не потерялась. Она основала знаменитый и уникальный в своем роде Спасо-Евфросиньевский монастырь. И до своего последнего дня несла людям добро и свет.
Умерла она в Иерусалиме, на святой земле, куда совершала паломничество в довольно преклонном и почтенном возрасте.
Да, когда Иерусалим был занят мусульманами, ее останки были беспрекословно переданы христианам. Тут даже ничего и ни разу не обсуждалось. Потом около 7 веков мощи ее хранились в пещерах Киево-Печерской лавры.
Наконец, уже в начале XX века, в 1910 году, разрешение на перенос ее останков в Полоцк, в основанный ею же монастырь, дал лично император Николай II. И это было едва ли не самое громкое событие во всей стране в том году. Святую везли через половину гигантской империи. И ей шли поклониться миллионы людей.
Но через 7 лет случилась революция. Потом началась борьба с церковным мракобесием, вполне в духе упомянутого уже Петра I. И останки Евфросинии сделали инструментом для борьбы с религиозным дурманом.
Там началась какая-то вакханалия. В полоцком монастыре провели показательную акцию. Останки святой извлекли на свет божий, развесили по городу афиши, чтобы дать возможность народу поглазеть на скелет.
Такой вот анатомический театр первых революционных лет.
Дело было в 1922 году. Потом останки возили на атеистическую выставку в Москву, дальше их переместили в Витебский исторический музей. Зачем? Необходимо было доказать советскому народу, что никаких нетленных мощей не существует и в помине. И при правильном научном подходе вся нетленность Евфросиньи продемонстрирует трудовому народу очередной поповский миф.
Но тут пришло время доказывать нетленность тела Ленина и… от мощей знаменитой полоцкой настоятельницы отстали.
В общем, это печальная история. Глумление над останками давно умершей женщины, ничего никому плохого не сделавшей за всю свою жизнь — это очень и очень большой перебор.
Осталось лишь сказать, что в конце 1943 года, кода немцам нужно было по определению начинать заигрывать с белорусским народом (красная армия уже входила в республику, как нож в масло), останки Евфросинии Полоцкой из Витебска торжественно перенесли в главный монастырский собор ее родной обители. Однако немцам такой неожиданный «реверанс» никак уже не мог помочь…
И как же нам — без креста?
Тема для отдельного рассказа — крест Евфросинии. Он был настолько хорош и просто баснословно дорог, что каждый «нормальный проходимец» пытался украсть его. Хотя тот же Иван Грозный его оставил в келье святой, опасаясь небесной кары за святотатство. Людей он вовсе не боялся, а вот кары высших сил — принципиально опасался. Повторимся, абсолютно маниакальный был человек.
После революции крест, понятное дело, пропал. Потом, как ни странно, нашелся. В Великую Отечественную войну снова исчез. На этот раз — безвозвратно.
За последние лет тридцать о кресте Евфросинии Полоцкой писали и говорили никак не меньше, чем о легендарной янтарной комнате. Его якобы видели то в одном городе Европы, то в другом. Говорилось даже про запасники Эрмитажа. Мол, там он родной, на сто процентов. Ажиотаж стоял дикий. Но реально крест так и не нашелся.
Наконец, в 90-е годы прошлого века брестский ювелир Николай Кузьмич воссоздал его заново, а заодно вернул нам всем утраченную уникальную технику перегородчатых эмалей, примененную старыми ювелирами. Это ли не чудо?
Но и сейчас есть надежда на то, что крест Евфросинии вернется к нам в своем первозданном виде. Это будет как минимум справедливо, в конце-то концов.
Что еще? Сегодня Полоцк принимает фестивали классической и духовной музыки, строит надежное типовое жилье, живет надежной жизнью районного центра.
Несколько десятилетий назад был лишен статуса областного центра. Конечно, это не совсем то, что он заслужил от благодарных потомков. Но нам кажется, что история Полоцка будет иметь счастливое продолжение.
Интерес в мире к этому месту есть, причем очень большой. А там, где интерес — там, как правило, и деньги, и интересные люди, и великие открытия.
Резюме
Для нас нынешний Полоцк — это прежде город, ставший прародителем крепкой государственности на белорусской земле.
Тут очень много примечательных мест для каждого белоруса… Да просто уважающего нашу землю и наш народ человека из любой точки мира. Вот смотрите.
- Устремившийся к небесам Софийский собор — это ведь еще и символ равенства Полоцка с Константинополем.
- Спасо-Евфросиниевский монастырь — один из центров белорусского православия и духовности.
- Кроме того, здесь туристам предлагают ощутить себя натурально в географическом центре Европы, хотя это — небольшая натяжка. Реальный-то центр Европы находится в 40 км от Полоцка, и это уже неопровержимый географический факт. Но в Полоцке людей принять как-то удобнее, чем у названного белорусским Байкалом озера Шо. Там-то этот самый «пуп Европы» и находится, если верить ученым.
- В Полоцке также установлен самый большой в мире памятник знаменитому на весь свет первопечатнику — нашему Франциску Скорине.
- Неслучайно, что здесь работает десяток уникальных музеев — на любой вкус.
Ну как можно не любить такой город, в самом деле?
P.S. Разумеется, мы коснулись далеко не всех историй, связанных с Полоцком. Здесь можно было бы поговорить персонально и о Полоцком университете, расположенном в здании древнего Иезуитского коллегиума. Плюс поразмышлять об устройстве установленной там механической головы, умеющей отвечать на любые каверзные вопросы. А чего стоит история с проявившимися недавно древними фресками Спасо-Преображенской церкви или любопытная судьба снявшего первый белорусский фильм режиссёра Юрия Тарича? Он почему-то указывал во всех документах в качестве места своего рождения Полоцк, хотя к нашему городу отношения он в принципе не имел. Абсолютный детектив...
Да и Музей белорусского книгопечатания стоило бы «подсветить». Однако в рамках ТВ-проекта «Города Беларуси» на эти темы сказано и показано довольно много. Рекомендуем — и не станем злоупотреблять вашим вниманием.
Всего вам доброго.