Автор: Burnedbylove
Я бессмысленно разглядывала книжные корешки, проводя по ним пальцем. Секция правовой литературы - кодексы и комментарии, от пола до потолка. Запах дешевой бумаги и краски, которая смазывается от неловких прикосновений.
Глаз зацепился за книги, явно образующие вертикальную волну. Присмотревшись, я обнаружила, что за стройными рядами налоговых кодексов издательства "Турель" с голубыми корешками притаился маленький черный томик. "Коралловый ошейник".
Полистав "Ошейник", вернула его на место. Занятный романчик. Читатели иногда прячут книги таким образом, чтобы вернуться за ними позже. Я не разоряю тайники: в конце концов, это повод снова заглянуть в магазин. Наш громадный торговый зал, оставшийся от библиотеки, всё равно не поддаётся уборке. Приятно гулять между стеллажами с мыслью о том, что полки хранят множество чужих надежд и чаяний.
Колокольчик над входной дверью отвлёк меня от раздумий, и я пошла навстречу покупателю - первому за сегодня.
Невысокий парень, немного неряшливый – полы распахнутого пальто сероватые от грязи, полосатый шарф в крупных катышках. Лицо, впрочем, показалось мне симпатичным и очень юным. На бледном лице выделялись алые губы и мелкие бледно-рыжие веснушки. Юноша смотрел насмешливо и немного сердито, словно ожидая от меня каких-то важных слов.
- Здравствуйте, чем я могу помочь?
Юноша помедлил с ответом, а потом сделал странное движение руками - обнял воздух перед собой, и тихо выдохнул:
- Вы мне нравитесь.
И мир померк.
***
Я открыла глаза и обнаружила, что за веками так же темно, как и под ними. Попыталась поморгать, но эффекта не ощутила. Подвигать рукой - тоже ничего. Несколько минут отчаянных усилий не дали результата: казалось, тела у меня нет вообще. Так бывает, когда теряешь голос: намерение заговорить есть, рот открывается, и тишина. Паника нарастала, страх становился липким, заполнял сознание, и я с большим трудом сохраняла ясность мысли.
Я парализована?
Хотя бы дышу? Сердцебиение? Холод? На чём и как я лежу? Может быть, подвешена за ноги?
Я мертва?
Никаких ощущений. Даже запахов. Ни единого звука.
Инстинктивно продолжая попытки пошевелить хоть чем-нибудь, я вспоминала маленького парня из магазина. "Вы мне нравитесь..." и пламенное объятие, предназначенное пустоте.
Что он мог со мной сделать? Яд? Газ? Наркотики?
Юное насмешливое лицо - последнее, что хранила моя память. Даже сейчас парень не казался мне злым.
Может быть, я просто в обмороке или в той жуткой разновидности комы, когда человек всё осознает, но совершенно не владеет собственным телом? Читала, что так бывает.
Мозг стал перебирать разные варианты: кома, камера сенсорной депривации, смерть, предсмертное состояние, инсульт... Один приятнее другого. Время шло, но ничего не менялось. Мои "движения" только взбивали тьму, из которой, как мне казалось, я теперь состояла.
Прошла примерно вечность (или, может быть, час). Сознание устало порождать гипотезы и даже бояться. Я лениво думала о чём-то в стиле Алисы в Стране Чудес: едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?
Неожиданно сокрушительную тишину моего существования нарушили голоса. Два голоса. Женские.
- Я до сих пор как-то побаиваюсь сюда одна ходить... – напарница из магазина, Алина! Говорила тихо и словно бы с помехами, но я узнала характерные детские интонации.
- Да ну брось ты. Вряд ли это юридическая литература её поглотила, - директор магазина, худая и насмешливая Клара. Голос звучал скептически.
Это обо мне? Я пропала? Почему я их слышу? Лежу за стеллажом? Под ним? В подсобке? Что со мной, чёрт побери?! Я попыталась закричать. Ничего.
- Ужас...
- Да.
- Ой, что это?
Невероятное ощущение. Близкое дыхание. Похоже на легкий ветерок, только не по поверхности кожи - скорее по краю сознания. Как если бы я была цветочным полем. Сердце, наверное, забилось чаще.
- "Коралловый ошейник", - прочла Алина. Её голос завибрировал в моём существе, как в динамике.
- Кто-то из покупателей спрятал, - сказала Клара. - Оставь. Вера бы оставила.
Я и оставила.
Шорох. Словно игла шипит о пластинку - в детстве был проигрыватель. Только теперь я была пластинкой.
Шорох страниц. Алина пролистала "Коралловый ошейник".
Я - книга? Что за бред?
Я снова дернулась изо всех сил, но ничего не случилось. Мягкий хлопок и тихий скрип - меня поставили на место.
***
Книги иногда спят. Удалось задремать после того, как меня вконец измучили вопросы о том, сколько дней прошло с тех пор, как я пропала, что чувствует мама, и не сон ли всё это. Господи, вот бы проснуться.
В странном полусне я видела текст. Большая надпись – сотканные из темноты буквы на слегка подсвеченном поле. Зеркальный шрифт. Я вчиталась, и ещё раз. Всего один абзац, на мой взгляд, довольно дурацкий. Каждое слово отзывалось внутри болезненным эхом:
"Анита окунула лицо в благоухающую цветочную подушку, чтобы мама не видела её слёз.
Наверное, сёстры обзавидовались, потому что букет был действительно огромный. Закатные розы - её любимые, оранжево - красные. Они напомнили Аните тот бархатный вечер в Испании, когда Роберт был искренне и всецело рядом с ней. Теперь всё ушло. Его холодная улыбка и равнодушные чёрные глаза... Она знала, что означают эти цветы. Это - прощание. Это - конец"
Анита - героиня "Ошейника". Судя по всему, роман о трех сестрах с немного детективным уклоном. При беглом взгляде он показался мне достаточно интересным. Абзац, однако, совершенно провальный. Я читала его, снова и снова, и не могла оторваться.
После пробуждения вернулась знакомая темнота. А слова не исчезли. Они жужжали внутри, сотрясали моё существо. Я почти физически ощущала буквы: острый козырёк "А", двутавр "н", зигзаг "и". Я была и буквами, и болью, заключенной в этих нехитрых строчках. Нехитрой болью.
Попытки прочесть дальше не дали результата. Кажется, я себя переоценила. Я - не вся книга целиком. Тяну на один абзац.
Хотелось расхохотаться, но я не могла.
Могла только "Анита окунула лицо..." и дальше по тексту. Все мои эмоции застряли, как в паутине, в корявом куске текста, и я возвращалась к нему раз за разом. Так и сходят с ума.
***
Мама. Проигрыватель с пластинками. Вид из окна. Дорога в магазин. Моё лицо. Мои руки. Образование. Названия прочитанных книг. Моё имя. Вера. Моя фамилия. Горелова. Вера Горелова, 28 лет, образование высшее филологическое. Живу с матерью Инной в городе Озерске, Калининградская область. Разведена. Детей нет.
Двести тридцать восемь сто двадцать, улица Зеленая, дом девять дробь два, квартира семнадцать.
Закатные розы, её любимые...
Проигрыватель с пластинками. Вид из окна. Дорога в магазин.
Оранжево - красные.
Оранжево - красные...
Анита окунула лицо в благоухающую цветочную подушку, чтобы мама не видела её слёз.
Мама... Инна Валерьевна Горелова.
Мамино лицо. Мамины руки. Мои руки. Моё лицо. Моё имя. Фамилия. Адрес. Вид из окна. Дорога в магазин. Первый мужчина. Муж. Развод.
- Это вы её спрятали?
Алина!
- Да, - мужской голос. В голосе я услышала улыбку. А потом ощутила, как шуршат страницы моей книги.
- Возьмёте?
- Да, конечно.
- Она вас долго ждала, - Алина тоже улыбнулась.
Это было похоже на пробуждение от тяжелого гриппозного сна. Книгу закрыли, но я каким-то образом ощутила, как её отнесли к кассе в теплой руке, как положили на прилавок, как к обложке прикоснулась другая рука - холодная.
Меня купили! Я воспряла духом. Оказалось, стоило кому-то открыть книгу - и я ненадолго избавлялась от моего абзаца. То есть от себя. Меня проветрили. А раз купили, значит, может быть, будут открывать часто. И я сохраню разум до...
До чего? До того, как меня вытащат?
Анита окунула лицо в благоухающую цветочную подушку, чтобы мама не видела её слёз.
***
Вечность спустя меня открыли снова. Время текло странно.
Наверное, мой читатель пришел домой, уселся или улегся. Может быть, прошло полчаса.
А может быть, ночь.
Странно, что «Ошейник» купил мужчина. Жене или девушке?
Всё моё существо завибрировало от шороха страниц.
И вдруг сознание померкло.
Неумолчный шёпот моих слов затих.
Это – прощание. Это – конец.
Меня придавило к полу, как кита, который выбросился на берег. Тяжесть вновь обретенного тела, насыщенность запахов, свет, шум из открытого окна и сквозняк на коже – всё было настолько непривычным, что ноги подкосились, и я села на пол.
Высокий блондин с вытянутым скуластым лицом протянул мне руку. Он чем-то неуловимо напомнил мне неряшливого парня из магазина.
Я уставилась на него во все глаза.
- Вы извините. Мой брат вас забыл.
- Что?
- Отложил и забыл. Он как белка.
Блондин виновато улыбнулся.
- Живого человека? – говорить было непривычно. Внутри всё клокотало от возмущения.
- Он не очень-то различает, - снова виноватая улыбка.
Я открыла рот. И закрыла. Бред какой-то.
- Сколько меня не было? – я всё-таки взяла протянутую руку, с недоверием, и осторожно встала. Голова кружилась адски.
Интересно, где этот проходимец отхватил себе такую шикарную квартиру? Паркет и панорамные окна. Вечерний Озерск сказочно искрился в розовом зимнем свете.
Я исчезла первого ноября.
- Скоро Новый год, - ответил проходимец.
Господи, мама… Я метнулась к двери. Блондин сунул мне в руку мятую пятитысячную купюру.
- Вам на дорогу… Простите!
За пять тысяч Озерск можно объездить на такси кругом пятьдесят раз.
- Это много, - неожиданно для себя сказала я.
- Да? – голос мужчины звучал растерянно. Мне показалось, что он правда не знает, сколько это – пять тысяч. – В прихожей висит какое-то пальто, наденьте. Не бойтесь.
Я пренебрегла одеждой (мало ли чья она!) и схватилась за ручку двери.
Меня терзал почему-то только один вопрос:
- Скажите… а почему я была таким дурацким абзацем?
Рыжеватые брови блондина поползли вверх.
Я распахнула дверь и вышла, осознав, насколько это был дурацкий вопрос.
Источник: http://litclubbs.ru/writers/546-vy-mne-nravites.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала.
