Время, когда оранжевое солнце перестает разукрашивать асфальтированные дороги и песчаные пустыри длинными, бархатисто-черными тенями - самое паршивое.
Время, когда единственный, тускло моргающий желтым светом фонарь является воплощением тех кошмарных видений, который уже нарисовало воображение - самое увлекательное.
Время, когда пустынные переулки и темные углы наполняются шорохами и тихим шепотом безликих обитателей сумеречного мира - мое время.
Я - никто.
Меня не существует.
Как я это понял?
Все просто.
Предельно, мать его, просто.
***
Узкая полоска света пробивается сквозь занавешенный каким-то тряпьем оконный проем. За ним - небо. Нестерпимо яркое синее небо. Где-то, совсем рядом, размеренно тикают настенные часы.
Окно. Стена. Небо. Часы.
Я это знаю? Конечно же, я это знаю.
Как и то, что моя ладонь (длань, лень, Леннон) и некоторая часть руки (раки, реки, распотрошить) существуют отдельно от меня.
Я отворачиваюсь и моргаю.
Опускаю и поднимаю веки.
Смотрю сквозь ресницы на круглое солнечное пятнышко, четко освещающее щель между половицами.
Здесь воняет. Липкий, приторно-сладкий душок, пропитавший каждую чертову деталь этого места, попадает в ноздри, имеющие совершенно непонятную связь с моими внутренностями, и старательно выворачивает их наружу.
Прямо на грязно-серую ткань моей лежанки.
Это называется - обоняние.
Пять чувств человека.
Есть еще шестое, но о нем я пока не знаю.
Я узнаю об этом небольшом бонусе гораздо позднее, когда встречу таких же, как и я. Потерявшихся.
Я совершаю какое-то странное движение, приводящее в действие нижнюю часть моего туловища. Соскальзываю, больно ударяясь коленями о жесткий пол и теперь могу рассмотреть щель гораздо ближе.
Нарушение координации (коронации?) не сулит ничего хорошего.
Как и то, что я до сих пор не могу понять, кто же я.
Ритмичная мелодия, состоящая всего из трех повторяющихся звуков, оповещает меня о том, что я здесь не один.
Мне нужно у кого-то спросить… о чем?
Я поднимаюсь.
Во второй раз получается уже гораздо лучше. Осторожно ставлю одну ногу перед другой.
Одна - вторая - повторить.
Осматриваюсь с высоты своего роста.
Маленькая комната, больше похожая на какой-то чердак или… да черт его знает, на что она похожа. Но здесь не мешало бы убраться.
На полу валяется карточка (картинка, каракатица, Каракумы) с черно-белым изображением двух мужчин, обнимающихся на фоне металлической конструкции (консервации?). Понимаю, что сейчас мне это мало чем поможет.
Стараясь не запутаться в движениях иду дальше, сквозь полукруглый проем и попадаю в длинный коридор. Останавливаюсь, чтобы рассмотреть человека напротив. Того, с карточки.
У него странный цвет кожи. Как будто по нему мазнули серой краской, пропустив только буро-фиолетово-желтые пятна на ребрах и выбеленные короткие волосы.
Я поднимаю руку, ту, которая хоть как-то еще двигается, и машу ему.
Он машет мне в ответ.
- Только не делай вид, что ты не понимаешь кто ты, - хочется мне сказать, но мой рот издает лишь какой-то жуткий хрип.
Да, это я.
Это мое лицо.
Моя кожа, губы, нос и глаза.
Мои драные джинсы и уродливая татуировка от уха до тазовых косточек.
Мне хочется рассмотреть себя поближе. Ощупать каждую складку, каждый изгиб и каждую вмятину, чтобы понять, кто я.
Но вместо этого мои пальцы ныряют в карман единственной надетой на мне вещи и достают из прямоугольной бумажной пачки продолговатый предмет.
Лязгает металл, вспыхивает сине-оранжевым пламя, и мои легкие (да, конечно, это называется легкими, как иначе) судорожно сжимаются в приступе громкого булькающего кашля. Я приваливаюсь к стене правой недвигающейся стороной, чтобы снова не упасть.
Правая рука.
Право. Лево.
Восток - Север - Юг - Запад.
Оч-чень нужная информация.
Я кашляю, отхаркивая вязкую, горькую слизь и вытираю рот тыльной стороной ладони.
Мое отражение смотрит на меня с прищуром, затягивается сигаретой неизвестной мне марки и недобро усмехается уголком губ.
Мое отражение вытягивает вперед левую руку и показывает мне средний палец.
Я - никто.
И я в полной заднице.