- Са-ань, расскажи мне сказку!
Молчит.
Дым от костра вьется сизой струйкой, исчезая среди зеленых веток. Трещит валежник. Теплый смоляной запах мягко касается ноздрей. В глубине леса перекликаются птицы.
Я жмурюсь, прикрывая ладонью глаза от косого солнечного лучика, пробивающегося сквозь высокую сосновую крону.
Хор-рошо!
- Ну, Сань!
- Ну что? - улыбается одними глазами.
А сам серьезный такой, в руках поварешка то и дело ныряет в котелок с весело булькающей кашей. Настоящей, полевой! Еще немного и разнесутся по лесу дразнящие запахи жареного сала и ароматной свежей зелени.
И пусть только попробуют наши рыбаки пропустить ужин!
- Ну расскажи!
- Какие сказки, мать, - из цветастой палатки показывается сначала всклокоченная шевелюра Мишки, а затем он сам, - время видела? Нормальные люди по утрам кофей пьют да с коньячком!
- Миш, семь вечера. Какое утро?
Смотрит сначала на меня, затем на часы и тихо чертыхается.
- Почему не разбудили?
- Мы пытались, - смеемся с Санькой, - ты сказал, что “лошади не кони, нам нужны силы” и захрапел. Видимо сопереживал. Хорошо бальзамчик вчера пошел, да?
- Да ну вас, - машет рукой и скрывается в ельнике.
- Са-ань.
Хмурый он какой-то. С утра молчит, оглядывается, да кашу варит.
- А Ленка на тебя глаз положила, знаешь?
Конечно знает.
Она всю ночь ему бальзам животворящий подливала и просила: “Спой нашу, Сашенька. Как раньше. Помнишь?”
- Как положила, так и уберет, - бурчит.
- Двигайся, - Мишка нагло плюхается рядом со мной. Гамак предательски качается, но равновесие держит. - Так что, насчет кофею с коньячком?
- Сначала сказка, - от него пахнет костром и зубной пастой. И еще чем-то таким родным-родным. Прижимаюсь носом к его плечу, вдыхаю. - А потом будет тебе и кофей. И коньяк.
- Да-а? - лукаво улыбается. - А еще что?
- Ничего, - показываю ему язык и отворачиваюсь. Слышу его тихое: “Откушу”.
Гамак снова качается, Санька хмурится.
- Что-то случилось? - теперь и Мишка заметил.
- Вы вчера ничего странного не слышали? - смотрит с какой-то надеждой.
- Кроме тебя - нет, - снова смеемся.
- Серьезно. Я вой слышал. Ближе к утру. Знаете, будто горюет кто-то.
- Может выпь?
- Нет, - мотает кудрявой головой, - выпь я знаю. Это был человеческий крик.
- Слушай, ну после Витькиного бальзама и не такое привидится. В прошлый раз мне всюду белки мерещились. Они тыкали в меня своими мохнатыми лапками и ржали, - хмыкает Мишка.
Саша снова качает головой и берется за зелень. Он у нас походный повар. Хоть и медленно все делает, но вку-у-усно, - пальчики оближешь.
- Я слышал, на этом озере люди пропадают.
- Миш, не начинай. Ты же знаешь, что это байка. Нам такие перед каждыми сборами рассказывают, - я хмурюсь. - Давай сказку лучше. Добрую.
- Что за байка?
- Говорят, нечисть водится, - Мишка ерзает, но отвечает. - Давным-давно, еще при царе, здесь недалеко деревня была - Мшицы. Однажды старостина дочь - Иванка, ушла в лес за ягодами, да пропала.
- И всё? - Санька поджимает губы, принимаясь за сало. - Я и пострашнее слышал.
- Не всё, - вздыхаю. - Дочка-то вернулась. Но не сама, а с конюхом Елисеем. Он ее из болота вытащил, а она его за это отблагодарила.
- Староста не обрадовался, - Мишка смеется, хотя я не понимаю над чем. - Дочь непутевую в доме закрыл, в наказание. Одного не учел - через пару месяцев у нее живот начал расти. Староста умом тронулся, конюха приказал повесить, позвал бабок-повитух...
Санька слушает. Кивает.
Даже о сале забыл.
- Сбежала она, - говорю. - Прихватила приданое и сбежала. Говорят, конюха пожалели, ослушались старосту. Вдвоем они и уехали.
- А говорят - утопилась, - добавляет Мишка. - Не вынесла утери возлюбленного, камень на шею и бульк! Прямо в озеро. Так и бродит теперь. Воет. Еську своего зовет.
- Что, опять про Иванку? - из-за деревьев показываются наши рыбаки - Ленка и два ее брата - Витька и Митька.
- Опять, - вздыхаю, чувствуя легкий холодок по спине.
Нехорошо это, на ночь глядя байки травить.
А каша удалась на славу. Густая, наваристая.
Близнецы откупорили настойку, Мишка в руки гитару взял и льется среди деревьев негромкая мелодия.
Только Санька сидит, пригорюнившись.
Думает о чем-то своем, и все на просвет, где озеро, поглядывает.
Уже и солнце село, в последний раз вспыхнув багрянцем на соснах, уступая место лунному свету, окрасившему лес призрачно-голубым.
- Миш, - шепчу, - что с ним?
- Не переживай, устал может, - пожимает плечами Мишка, залпом опрокидывая в себя рюмку.
- Поговори с ним.
- Ладно, мать. Только ради тебя.
Они о чем-то шепчутся, Мишка хлопает его по плечу и возвращается.
- Не хочешь на озеро прогуляться?
- Зачем?
- Ты разве не слышишь? Воет кто-то.
Прислушиваюсь. С озера тянет холодом и тишиной.
- Ладно, - соглашаюсь. Лучше проверить - спать спокойней буду.
Темной гладью простирается озеро до самого горизонта. Ни ряби на воде, ни шороха в камышах. Только месяц - безмолвный наблюдатель, отражается в черном зеркале.
И тишина. Какая-то неуютная тишина.
- Сань, откуда воет? - спрашивает Мишка, осматриваясь.
- Ребят, вы смеетесь?
Мишка непонимающе на меня смотрит, будто не верит, что я ничего не слышу.
Вдруг Сашка срывается с месте и бежит прямо к воде.
- Стой! - кричу. - Сань, там нет ничего!
Но он не останавливается. Шаг, еще шаг, и вот он уже у воды. Заходит глубже, еще глубже, плывет, рассекая воду широкими взмахами.
Мы одновременно бежим за ним, но я понимаю, что не успеем.
- Саша! - Мишка быстрее меня, он уже стянул футболку, прыгая вслед за другом. - Саш!
Я не захожу в воду. Не вижу смысла.
Мне не обогнать Мишу - профессионального пловца, так что остается ждать, всматриваясь в темноту.
И месяц как назло скрылся в тучах - ни зги не видно.
Проходит пять минут. Десять.
Проходит целая вечность, как я слышу шлепки по воде и на берег, тяжело дыша, выползает Мишка. Один.
- Забрала! - он бьет кулаком по песку. - Забрала...
Саньку не нашли.
И байка теперь совсем другая.
Говорят, выйдешь на берег озера, посмотришь налево, где камыши особенно густые, и увидишь как сидят двое на песке - кудрявый парень в спортивном костюме и девушка в простом белом платье, со светлой косой до пояса. Обнимаются, шепчут что-то друг другу.
А потом заметят тебя и растворятся в воздухе, будто их там и не было.
Нашла Иванка своего Еську.