Иван чесал репу.
Что ли он какое редкое животное, — что все бьют его по спине?.. Начальник пил, но не допивался, он пил для снятия стресса, как младенец молоко — строго по часам.
Их бригадира они так и прозвали «Начальник Камчатки», а потом просто «начальник». Звали его Фёдор Валерьянович, фамилии его он не помнил. Начальник Камчатки приходил каждое утро, но не раньше пол восьмого. Проверял, всё ли в порядке. Пил чай в тесной дежурке за их столом — благородно, с кайфом, откинувшись на хромоногом стуле. И уходит в пол девятого, весь в пыли и паутине.
Смена не Ивана — он не прогуливал. И не Костика. Другого парня, которого звали Андрей, и которого Иван почти не знал. Что-то его не видно. Может, начальник работал за него, и на этой почве двинулся?
Он осмотрел начальника, как мог. Жив, вроде.
По совести сказать, он проверил больше — не поднимется ли обезумевший начальник через минуту? Как раз когда Иван будет обследовать топку и выяснять, что там делал Фёдор Валерьянович.
Судя по огромному шишаку и кропоподтёку, он получил сильнейшее сотрясение. Но, кажется, от этого не умирают — главное, не пробита голова.
Обуреваемый непонятками, Иван заглянул в топку. Ему сразу не понравился цвет пламени. Что туда засунули-то?.. Газ обычно горит ровным синим, как раствор купороса, пламенем. А тут бегали жёлтые язычки и дымило. И пахло горелым.
Внутренние часы давно звенели, аж подпрыгивали, а он всё пытался дознаться, в чём дело. А нужно было просто спасаться, как шахтёру из забоя. Потому что соседний котёл был остановлен, вытяжка свёрнута ломом на бок, свечи закрыты, а газ холодком просачивался в полуподвальную котельную.
А он уже принюхался. И только когда начало щипать глаза и мутить, наконец, сообразил.
И снова произошло чудо.
Он внезапно оказался снаружи, метрах в тридцати от бойлерной, за кирпичным бруствером. Два дня назад стена — последний след бывшего здесь когда-то пристроя, рухнула, остался только трухлявый пенёк из кирпичей.
Не до удивляшек. Два первых глотка воздуха наполнили его голову лёгкостью и мятным головокружением. Он пригнулся — и в этот момент прогремел взрыв. Как будто хлопнула пробка — бутылка с заводскую трубу. Эскадрилья обломков пролетела над ним, дрожащим на дрожащей земле, сбросив бомбы всякой ерунды. Это было словно американский налёт на Плоешти в 43-м., он как раз проходил курс истории в универе.
Просьба: досматривайте рекламу, кликайте на баннеры — это реальная помощь автору. Для меня это единственный заработок
Когда Иван очнулся минут через пять, пыль всё ещё витала в воздухе. Он поднялся, покачиваясь. Слава Богу ноги-руки целы! Даже все пальцы целы, хотя руки как будто в перчатках от невесть откуда взявшейся сажи. И уши, вроде, тоже, хотя и глуховато слышно. Дышать всё ещё трудно, но глаза слезиться перестали, слёзы быстро сохли на ветру.
Котельная перестала существовать. Ветер угонял, как чёрных рабов, дым, раздувая огонь. Что стало с начальником?!.
Тогда он впервые подумал о могущественных силах, спасающих его от смерти. Вчера какая-то сила вытащила его из-под поезда, а сегодня из подвала, полного газа. Осталось только отряхнуть штаны.
Что бы это ни было — это началось вчера. Вчера.
Ноги сами понесли его ни в больницу, ни домой, а обратно на вокзал. Вдалеке уже завывали сирены пожарных, но покидающего место взрыва истопника никто не заметил.
Как будто он сел в автобус и уснул, а в это время сменили маршрут — и он вышел в совершенно незнакомом месте. Единственный и самый простой способ вернуться назад — дождаться, когда этот же автобус поедет обратно.
Толпы народа пешком шли по холодным улицам. Иван без труда незаметно смешался с этой толпой. Большинство выглядели точно так же, как он: с бессмысленными глазами, ошапуренные, напуганные. Единственный транспорт был: как будто танцующие на ветру троллейбусные провода.
Заметно похолодало, хотя солнце стояло уже высоко. Если бы иван не был уверен в том, что сейчас июль, он бы мог подумать, что уже глубокий сентябрь.
«Они что — все приезжие? Не знал, что живу в курортной зоне!» — шутил Иван, хотя зуб на зуб не попадал.
Пошёл тёплый июльский снег. Иван подставил ему руку — он таял неохотно, лежа на ладони клочками бумаги.
Снег сменил град: крупинчатый, как рис. Он катался по дороге, как на свадьбе.
А Иван в лёгкой ветровке и кроссовках, пронизан ветром, как иголка ниткой.
На маршрутке от вокзала до его хаты — пятнадцать минут. До родителей — примерно двадцать. Ранним утром и поздним вечером — на пять минут меньше. На автобусе — около получаса. А пешком — часа полтора.
Вчерашним маршрутом, только перевёрнутым, он топал к вокзалу. Вроде, тем же путём, что утром — но почему-то не узнавал дороги. И времени... Ноги сводило от холода. На троллейбусных проводах лежал, как белые коты, снег.
Когда показалась белая башня вокзала, он даже удивился и внезапно обрадовался, хотя ещё не знал, чему. На площади вокзала снег уже лежал сплошным ковром, который шевелился от позёмки, как ноги под одеялом.
Иван подозревал, что находится в шоке, но доказательств у него не было.
Железный голос грянул, как гром среди ясного неба:
"Все поезда отменены! Внимание! Все поезда отменены!.. Следите за объявлениями..."
Как только снег перестал, сугробы начали растекаться, как сгущённое молоко. Тяжёлое, как сырая ткань, небо провисло солнцем. Под ногами тарелка холодной манной каши. И из-под снега показалась светлая летняя земля. Поднялся пар. Стало сыро, как над кипящим чайником.
И голос над головами всё время твердил, как будто в одиночестве: поездов не будет, поездов не будет, на линиях аварии…
или сюда 4276 4800 1537 0342 (СБ,VISA)
Под сводчатой крышей вокзала людно. Заняли все сидячие места. И вот что странно: багажа ни у кого. Словно бы и не на вокзале, а на центральной площади в выходной, когда никто никуда не торопится, да и куда торопиться? Не хватало только народных ансамблей, росгвардейцев и духа шашлычного. Зато были пирожки в алюминиевых молочных бидонах, и тётка, ныряющая за ними, как водолаз в целлофане.
Желудок Ивана свёло от голода. На один пирожок с повидлом денег наскрёб. Что ж, поедет зайцем.
Пока он прочухался, столики в кафе были заняты, и даже подоконники, и даже стены облеплены, как коридоры поликлиники в сезон гриппа.
Без всякой надежды оглядывая зал, он увидел вчерашнего своего знакомца со товарищи, вся компашка из вагона электрички. Как они оказались здесь, если вчера ехали отсюда, тем более, что поезда не ходят?
Очкарик приветливо махнул Ивану, как старому знакомому. Они как будто ждали его, даже придержали для Ивана пустое место за столиком.
◄ & Продолжение ►►
подписывайтесь на канал
Ставьте лайки!
Хорошего чтения