.
Культуры нет, (и по видимому какое то длительное, хотя, и не думаю, что какое то, большое время ее не будет) не потому, что после постмодернизма нельзя ничего писать, подобные объяснения настолько выглядят мелкими и инфантильными , что касаться их, даже, не хочется. Если исходить из того, что каждая культура строится на соборном мифе, (а миф образуется вокруг некоего травматического коллективного ядра), в наши дни возможно, культуры нет потому, что нет коллективной исторической травмы, (на которой строится соборный миф, как ее преодоление). Например, во второй половине двадцатого века этой травмой была великая отечественная война, и даже Бродский рожденный в 1940 году эту травму нес и выражал, в 19 веке этой травмой стала и случившаяся ранее буржуазная революция, и раскол внесенный Петром Первым в Россию, (без чего не появился бы Пушкин) и шествие Наполеона. Культура во второй половине 20 века и была культурой, пока были живы те, кто помнили историю, пока не умерли все (или почти все) ветераны, а так же многие их дети. У каждого поколения - свой миф. Но в основе любого мифа лежит коллективная травма. И в этом смысле разрыва между поэтами-фронтовиками и Бродским, появившимся уже позднее, в разгар мифа об оттепели не было.
Напротив, можно даже сказать, что была преемственность - от победы в войне - и пережитой ленинградской блокады – к политической оттепели и возрождению жизни. На основе такого мифа и появился и Бродский, и Кушнер, и ленинградский неоклассицизм в поэзии. Что такое соборный миф, в основе которой и лежит травма? Это чувство исторической утраты , чувство потери, касающееся всего народа. Культура это и есть история прожитая на личном уровне, и ищущая выхода в культурном мифе, хотя, и это объяснение выглядит неполным, и в некоторых случаях схематичным. Насколько можно судить, никакой исторической травмы не предшествовало например, Серебряному Веку. Тем не менее авторы этого времени впервые осмыслили для себя христианство самым личным образом после Достоевского, и впервые , после окончившегося 19 века, не ощутили земной, и даже русский мир себе родным.
В чем загадка Серебряного Века?
В тоске о Вечной Женственности, в мифе о нем. Культура рождается либо как память о героях, либо как мечта о красоте , (о прекрасной женщине) и не смотря на то что в каждой настоящей культуре есть и одно и другое начало, какое то начало тем не менее доминирует, а какое то, выступает началом дополнительным, или ведомым. Серебряный Век родился под знаком Софии, или Пресвятой Девы Марии, как 19 век прошел под началом Христа в поисках Достоевского, или писателей- славянофилов. Так и рождаются в культуре мирообразы, и архетипы. В наше время нет , ни живой (а не костюмированной) памяти героев, ни мечты о женщине.
С чем это связано, другой вопрос.
Отчасти с просвещением сексуальной революции, если не уничтожившей , то добившей все любовные мифы, отчасти с тем, что не смотря на чужесть любви миру, ее понятие никогда не было лишено ни социальной идеологии, ни политического аспекта (в качестве примера можно привести культ любви, и образ женщины в эпоху СССР), потому, что любая идеология желает бессмертия, желает будущего, и потому без красоты женщины , и любовного мифа ей не обойтись. Идеология принижающая женщину - не имеет будущего.
Не имеет будущего и плоский патриархат.
С другой стороны, (возвращаясь к разговору о коллективной травме) в 90х годах не возникло большой культуры – на почве распада СССР . Лучшие авторы 90х были скорее последним поколением условно говоря с традиции Бродского и неформальных шестидесятников. Значит разговор о коллективной травме, и о мифе - разговор не простой, как минимум упирающийся и в то, что не всегда такой миф рождается в каком либо произведении.
Говоря же о времени советском, в нем все уложилось в культурный миф.
Почему я так люблю фильм Расставания режиссера Гавриила Егиазарова? А потому что этот фильм (и лиричный и эпичный) поставил великий человек. Великий человек в моем понимании не обязательно , гениальный. Великим может быть и простой человек, который много повидал, осознал и пережил, (чаще всего на сломах эпох.) Великий человек не обязательно человек высокого полета души, а просто человек большого сердца.
Он и поставил лирическую драму как драму эпическую, и соборную.
Великий человек потому и великий, что пройдя через самые большие испытания (как режиссер –фронтовик Егиазаров), сохраняет любящее и доброе сердце. Только познав суровость времени, можно по настоящему писать о любви, и проповедывать гуманность ни впадая ни в фальшь, ни в пафос, вместо слез сдержанно улыбнувшись , но и улыбку не превращая – в гримасу дурака.
В наше время есть хорошие отдельные авторы, режиссеры.
Например, режиссер Василий Сигарев. Он талантлив. Да только это мелко. Почему? А потому что все его истории как бы вырваны из духовного вселенского контекста, не приобщены к уровню какому то большому. Мужество не в том, что бы глядеть в глаза трагедии не остолбенев, за то калеча зрителя. Мужество состоит в том что бы найти силы в себе улыбнуться. То есть не найти силы в себе улыбнуться, а оставить улыбку Богу…
Потому в финале фильма Расставания звучит странная песня.
Она странная тем, что нарочно не говорит о трагедии, и весь финал выглядит так , словно режиссер ласково говорит зрителю: Ну погиб хороший человек. Что ж, бывает в жизни и такое. В конце концов поставил фильм режиссер видевший много смертей в окопах, и потому и так не пафосна, так символична, так высоко художественна концовка этого фильма, в которой сквозит улыбка, ( улыбка Господа), а, скажем, не истошный крик.
И в этой улыбке и состоит тайна бессмертия.
Среда животного - природа, а среда человека - культура (точно такая же среда, как для животного - природа.) Как Господь подпитывает природу, так же и религия подпитывает культуру. Но лишь человек способен спасти и природу и культуру, ибо животное - не в состоянии спасти природу... Природа и Культура в большей мере связаны , чем нам кажется.
И сама эта взаимосвязь и составляет таинство.
В подлинном искусстве как и в некоторых явлениях природы (например в иволге) должна жить улыбка Бога. Она должна ощущаться и сквозь слезы. Ничего подобного нельзя представить ни в фильмах Звягинцева, ни в театральных постановках Кирилла Серебренникова, (хотя последнее не отменяет, ни его талант, ни то что он безусловно жертва нынешних репрессий.) Все эти явления в мире искусства - к сожалению мелкие.
Что я мог бы сказать в защиту прошлого?
Я рос в СССР, и моя добрая память о СССР (как впрочем и наверное его отличие ) состоит в том, что СССР прививал культуру. В позднем СССР была не только идеология, была и культура, культ поэзии, (как впрочем и культ библиотек, особенно "публички", говоря о публичной библиотеке.)Кроме этого был культ классической музыки..Значимые фигуры в культуре были как на официальном, так и на неофициальном уровне.
Сейчас я бы не сказал, что подпольная культура была лучше официальной, или наоборот.
И Кушнер и Ахмадулина (как поэты условно говоря "официальные") в моем понимании поэты не ниже уровня Бродского, и его неофициальной традиции. Более того, никакая подпольная культура не развилась бы без культа искусства присущего СССР, вообще начиная с периода оттепели. В эпоху СССР было больше развито культурное сознание, религиозное сознание было развито намного слабее, чем, в наше время. Сейчас, скорее развитее религиозное сознание.
Но для приобщенности к миру ему не хватает культурного выражения.
Обусловлено это отчасти тем, что религиозное сознание соборно, а культурное - элитарно. Однако, эти два рода, (или типа) сознания не должны противоречить друг другу, а должны как мне кажется, друг друга питать. Потому что и культура называется культурой пока она соборна, пока выражает соборный опыт, и в то же время и подлинно религиозное сознание - сознание, во многих чертах - элитарное. И никакого противоречия здесь нет...
На самом деле, даже марксизм не пришел в Россию с Запада.
Как хорошо заметил один автор, марксизм воплотил тип и образ русской общинности в самом традиционном и вечном понимании. Чаянья Православия воплотились во многом в русском социализме. Не настолько советский строй - и противоречил православному складу русского человека , я бы даже сказал, что в СССР люди были ближе к православным идеалам, чем сейчас. Я думаю, со мной бы согласились многие.
Даже если многие бы и поспорили.
Тем не менее, для примера можно привести такого автора как С. Н. Булгаков, который не смотря на критику Маркса в поздние годы, начинал как православный общинный марксист. Для капитализма же (цитируя этого же современного автора) у России не было никогда возвышенной протестантской этики, поскольку, Россия всегда была православной.
В России не возникло бы никогда капитализма в нормальном понимании.
Россия разовьется, когда опыт СССР , марксизм, и ленинизм поймутся иначе, чем сейчас. Не в ностальгическом смысле, (как происходит это теперь), и уж тем более не в смысле ругательном, (негативно критичном) а исходя из истории, как и наконец, исходя , из истины России - ей кровно и духовно присущей. Когда это время наступит, другой вопрос.
В истории, вопрос времени – вопрос понимания.
Я бы осмелился сказать, что советская литература как раз сложна, и изучать ее сложнее чем русскую классику. Проще всего заявить, что вся она плоха, и никуда не годится. Меж тем сложность состоит в том что это не так. А как же проза деревенщиков, а как же Пришвин, не говоря о поэзии Мартынова, Ахмадулиной, или Кушнера, (хотя, мне нравится и Рождественский.)
А как же Твардовский , написавший советский эпос о Василии Теркине?
Не говорю о Чингнизе Айтматове, (гениальном писателе, интерес к которому еще возродится) , о Горьком, о Шолохове, а Братьях Стругацких, и конечно о гениальном Маяковском, даже если ранний (лучший) Маяковский - Серебряный Век ,тем не менее он повилял и на советскую поэзию, и на неформальный авангард. Не считаю признаком высокой развитости (или начитанности) отмахнуться от всей советской литературы.
Считаю это плохим тоном.
На самом деле, не меньше было второсортных явлений и в Серебряном Веке, и в Золотом (19 веке), чем в советскую эпоху, как, впрочем, и в любую другую эпоху, и на самом деле, что бы советскую литературу адекватно оценить, пока недостаточно прошло времени - судить о советской культуре способны лишь специалисты ее знающие.
Не настолько таких специалистов и много.
Во вторых, возникает вопрос, что считать и что не считать советской литературой? Возможно, Булгаков не советский писатель. Однако, Бродского я бы назвал как раз во многом "советским" большим поэтом, хотя, кто- то назовет Бродского "несоветским". Точки зрения могут быть разные. Однако, речь в статье - о культуре в целом, к чему и возвращаюсь.
Что такое культура говоря в целом?
Культура это духовное (или лучше сказать идеальное) зеркало отражающее прошлое , культура отражающая настоящее - не культура. Читая Достоевского, я вижу Петербург Достоевского, читая Набокова вижу Париж 20х, 30х годов, читая Шекспира я вслушиваюсь в тот самый идеальный язык на котором говорили его современники.
Это и есть культура.
Настоящее мне неинтересно в культуре, я вижу его каждый день выходя на улицу, или по телевизору в сериалах и в репортажах. Настоящее интересно будущим, а больше ничем, (настоящее интересное прошлым, как минимум талантливое искусство, а не действительность.)
Настоящее в литературе это Пелевин.
Сейчас это культовый писатель. А вот останется ли Пелевин через пару столетий - (как зеркало наших дней) вопрос. Вполне возможно что выплывет малоизвестный сейчас писатель, и он и станет этим зеркалом. Ведь даже Боттичелли вспомнили лишь через триста лет, не упоминаю , ни Сикстинскую Мадонну Рафаэля, ни Гельдерлина.
Настоящее злободневно и плоско.
Даже Чингиз Айтматов не воспринимался как что то современное. Айтматов писатель древности которую он противопоставлял настоящему, кроме может быть самого раннего, и еще наивного… Культура это когда мы настоящее видим в прошлом а не в нашем дне.
Только тогда мы и говорим, что ощущаем нечто вечное.
Я не знаю, с чего начинается культура, (то есть с чего она начнется.) Культура такая вещь, что менее всего она похожа на надпись на асфальте, Маша, я тебя люблю, написанная мелом. Культура это Маша я тебя люблю написанное на вершине скалы.
Не случайно я привел в пример песню в конце фильма Расставания.
Это и есть любовное признание написанное не на асфальте под домом любимой, а на некоей недосягаемой высоте , с которой все видно, и по надписи на которой никто не сможет ходить. Разумеется, мое сравнение не следует понимать буквально.
А самая высокая песенная культура воплотилась не в Высоцком, а в Новелле Матеевой.
Почему? Потому что Новелла Матвеева романтик, которая пела о несуществующей раковине, (существующей лишь в море ее авторского воображения) , как некоем сокровенном смысле. Культура и начинается с мысли о воображаемой раковине. С мысли о несуществующем. Поэтому, для культуры нужно одиночество, и мечта, а говоря о России, не противостояние а уход.
В уходе от злободневности, без бегства – есть свое благородство.
Только, русское одиночество, не так склонно к противостоянию миру, (что являет в большей мере - классический случай западного одиночества от байронического героя - к герою Степного волка Гессе, или к герою -одиночке романа Селинджера), как к уходу, отстраненности и богоискательству. Русское одиночество - больше одиночество Михаила Пришвина, Ксении Некрасовой или Серафима Саровского.
Всех одиночек не перечесть.
В России, такие герои как Чацкий и даже Чаадаев скорее рождали некоторое недоверие (пожалуй, один наш любимый Лермонтов и стал исключением.) Одинокий русский человек - человек без претензий (Богу, Женщине, Царю, или, даже общественному строю.)
В этом и состоит его особенность.
В России, ведь, выбирают одиночество - не , те кто недоволен миром, а те кто миром (или, лучше, сказать, мирским) неудовлетворен - с самой ранней юности или, детства. Разговоры о нонконформизме - по своей сути пусты и надуманы.
В России, наиболее мягкое одиночество - по сути наиболее , радикальное.
