Александр Молчанов: Я рад всех приветствовать на нашем сценарном телевидение! У нас в эфире сегодня продюсер сериала «Интерны» и автор сериала «Измены» Даша Грацевич.
Для начала можно узнать кто ты такая, откуда ты взялась, из какого ты города, из какого района, где училась? Что ты за человек, откуда ты появилась?
Дарья Грацевич: Можно. Я из такого непопулярного города, я из Москвы. Мне, кажется, такое уже не часто встречается.
- Так скучно.
- Да, очень скучно. Я училась в Российском Государственном Гуманитарном Университете, на филологическом факультете. Я франковед, специалист по Франции. Но училась я на отделение драмы, драматургии. Я писала диплом и все курсовые по теории драмы. У меня к этому интерес сразу был. И даже в аспирантуре года два вяло получилось.
- А интерес был к драме, это что значит? Ты сразу же представляла, что будешь писателем или ты сразу представляла, что будешь драматургом?
- Что писателем буду, я представляла очень рано. С десяти лет начала писать, к ужасу родителей. Мне кажется, что лучше бы я наркотики начала принимать. Потому что родители вообще не поняли, что это, как это, зачем это. Зачем ребёнок целыми днями пишет в тетрадке какие-то сумасшедшие романы. По мотивам просмотра сериала Санта-Барбара явно там всё происходило. Наверное, это было зубодробительно бездарно, потому что мама, по-моему, боялась, что я испорчу себе всю жизнь. И всё мне говорила: «Ты лучше книжки читай, зачем ты пишешь, ты читай лучше побольше.
- Они тебе какую карьеру пророчили? Кем они тебя видели?
- У меня мама переводчиком с английского языка работала много лет, поэтому для неё языки были в приоритете. Она всегда хотела, чтобы я знала много языков. В какой-то момент жизни, я их знала пять, сейчас все забыла, кроме русского, английского. Французский тоже уходит очень быстро.
- А почему французский? Это было какое-то машинальное решение или осознанное?
- Просто английский с мамой-переводчиком я учила с самого детства. Много, очень много занималась английским. И когда я поступала в университет, мне казалось бессмысленным, ещё в институте учить английский. Просто сколько можно его учить? И мне нужно было выбрать какое-то другое отделение, а я учила французский в школе, как второй язык и мне это показалось наиболее логичным. Хотя на самом деле потом я поняла, что французская литература мне как-то не очень. Но было поздно, уже было семь лет на неё потрачено. Американская всё-таки потом меня сманила больше.
- А чем занималась? Какой диплом был? Была какая-то научная работа?
- Французским театром я занималась, французской драмой. Знаете, есть такой писатель, драматург Жан Жене и он у меня был моей специализацией. Причём он очень странный, у него всё связано с гомосексуализмом, все виды порока, преступления. Я даже не знаю, как так получилось, что я его выбрала. По-моему я посмотрела какой-то спектакль по Жану Жене, когда Виктюк ставил. Мне так это всё понравилось, что я решила это изучать. А никто не изучал. Преподаватели сказали: «О, это очень интересно! Франция, 20-ый век, ещё и гомосексуализм! Давай дерзай!» Я сравнивала его с 17-ым веком, с 18-ым. Там такая филология была суровая, суровая такая российская филология.
- Ясно. А в какой момент тебя от романов про Санту-Барбару начало двигать в сторону драматургии? Очень интересно, как так произошло?
- Да, это очень было странно. Лет в 16 я писала со своей подругой вместе в соавторстве, и я даже сейчас не могу объяснить, почему мы вдруг…
- Ты же понимаешь, не театральный ребёнок. Не было никаких предпосылок.
- Нет, абсолютно. Мама у меня переводчик, а папа кандидат математических наук, там вообще с творчеством никак. Не знаю. Кино начала смотреть, стало очень нравится. Я помню в старших классах, в школе смотрела прямо подряд все фильмы, которые «Оскара» получали, искала информацию, смотрела на видеомагнитофоне, мне всё так нравилось.
- Такая же история. Именно фильмы, которые «Оскара» получили. Помню-помню.
- Меня сначала ещё поражало то, что когда читаю книги, я никогда не плачу, а когда смотрю фильмы плачу. Я прочла у какого-то поэта фразу «я хотел смешить и ужасать». И мне вот так хотелось тоже смешить и ужасать. И чтобы все плакали. А самый близкий путь к мировому господству лежал через драматургию. Мы просто с моей подругой начали писать пьесы. Мне кажется очень странное занятие для шестнадцатилетних девочек, но мы собирались по вечерам, садились и писали пьесы. И когда нам было по 19 лет, одна из этих пьес попала в премию «Дебют», которая в тот момент была верхом, приделом мечтаний для нас.
- О чём была пьеса?
- Пьеса была очень странная. Мы перечитали Горина и Шварца. И это была такая фантазия на тему сказки «Синяя борода». Странная фантазия, на тему, что персонаж «Синяя борода» живёт, он такой вечный, и он где-то живёт. И к нему приезжает актёр, который должен непосредственно сейчас в театре играть роль «синей бороды» в каком-то спектакле. И он приезжает как бы за мастер-классом, чтобы настоящий «Синяя борода» дал ему мастер-класс, как его играть. И там конечно какие-то убитые жёны ходили. Смешная была пьеса, на самом деле. Она всем очень нравилась. Но она не выиграла в том году премию «Дебют».
- Была где-нибудь поставлена?
- Нет-нет. Она такая детская на самом деле. Она была напечатана в каком-то сборнике. Больше знаешь, дала какое-то моральное право, потому что сразу и родители по-другому отнеслись. Потому что, когда в 16 лет я сказала, что хочу во ВГИК, честно на сценарный факультет, мне мама сказала, что кино – это всё по блату, а мы никого не знаем, поэтому получи фундаментальное образование, а там как хочешь. Но я туда шла, прямо целенаправленно.
- То есть план был вторым образование ВГИК?
- Нет, я второе образование никогда не хотела получать, я очень не люблю учиться. Не при тебе будет сказано. Я не думаю даже, о том, чтобы ещё поучиться. У меня просто к этому какая-то неприязнь возникла. Потому что я очень хорошо училась, у меня серебряная медаль и красный диплом. Я видимо устала от этого.
- Закрыла тему.
- Да, всё я отучилась.
- Право получить, галочку поставить. Всё я имею право это делать.
- Да-да, как-то так.
- На самом деле это очень важно, в какой-момент понять и получить какое-то разрешение делать то, что ты хочешь делать. «Премии», они это дают на самом деле.
- Да, это был такой момент, после которого я уже целенаправленно шла работать на телевидение и целенаправленно стала писать сценарии. То есть такая путёвка в жизнь была.
- А это была первая публикация твоя?
- Пьеса, да конечно первая.
- А где она была опубликована?
- «Дебют», не знаю как сейчас, выпускал сборники свои, прямо книжками. Их, конечно сейчас не найти, есть пара экземпляров буквально.
- А у тебя есть, тебе подарили?
- Да-да, у меня есть. У родителей до сих пор где-то хранится.
- Отлично. И дальше после этого ты пошла, работать сразу на ТВ? Куда? Кем? Зачем?
- Я поработала чуть-чуть литературным переводчиком. У меня есть два романа опубликованных в моём переводе. И одним я даже чуть-чуть горжусь, потому что это последний роман Генри Миллера. Это даже не роман, это такая автобиографичная книга. «Книга о друзьях» называется. Я её переводила, когда мне было 20 лет. Я её переводила, наверное, год. Это было очень серьёзное литературное испытание, потому что там всё было про секс, с ненормативной лексикой. У меня 13 синонимов к слову «*лен» там использовалось.
- Это ты придумывала или это было в книге?
- Отыскала. У них-то английский язык прямолинейный, там использовалось два слова, и всё было отлично, а у нас так невозможно.
- Это интересно, кстати говоря. Помнишь, может быть видела у Элмора Леонарда, у него есть такие правила для начинающего писателя. И он там пишет, что всегда, когда ты говоришь, что кто-то что-то сказал, всегда нужно использовать одно слово «сказал». Я заинтересовался, начал искать, какие есть варианты по-русски заменить слово «сказал». Я не помню, нашёл их что-то штук 150. Русский язык в этом плане более разнообразный.
- Мне кажется английский язык тоже очень разнообразный. Есть такая же статья или заметка Паланика, она тоже известная в интернете, про то какие слова нельзя использовать писателю. Он, как раз все эти «сказал», «подумал», он вообще все их отрицает и говорит, что наоборот нужно сложно писать. Но в любом случае было очень интересно. Это был классный опыт. А непосредственно работать я начала на телеканале НТВ.
- А можно ещё, буквально одно слово по поводу перевода. Вот ты говоришь, что это был интересный опыт, а что даёт перевод писателю, работая над переводом?
- Работа с языком. Я не профессиональный переводчик. Может быть то, что я делала, было абсолютно не профессионально, так делать нельзя. Но я себя чувствовала так, как будто мне приходится писать книгу. Потому что вначале я писала перевод. Просто перевод, что происходит. Это не было литературным произведением вообще ни разу. Это было просто набором слов. А после этого нужно было, учитывая стилистику Миллера, очень сложную, попытаться из этого создать произведение, и чтобы это было ещё не моё произведение, а его произведение. Такого опыта у меня ещё не было. Это страшный геморрой, если уж по правде, и ещё за это платили даже меньше копейки. Мне кажется, это такая тренировка какого-то пера, когда ты пишешь книгу, но не ты пишешь книгу. Это очень тяжело.
- А нет желания чего-то от себя добавить?
*Продолжение интервью ->
Ваш
Молчанов