Статья написана в рамках конкурса "на лучшую коллаборацию внутри Дзена!"
Once upon a time в густонаселенном мире Дзена повстречались два историка: кандидат искусствоведения и архивист. И решили они рассказать о буднях своих профессий, ибо были они преданы делу и любили работу больше жизни. А обещанный миллион бонусных показов тут вообще ни при чем. Да-да!)
Как-то я уже писала, что работа в историко-политическом архиве представлялась мне как полная изоляция от социума, и в этом был ее несомненный плюс. К слову, моя сестра по профессии испытывала примерно такие же чувства:
Я, как и моя прекрасная коллега, считала, что работа в архиве или библиотеке – полная изоляция от социума и в этом ее шикарный плюс. Всё-таки, есть у нас, у историков, этот загиб в сторону социофобии.
Однако, воронка под названием "карьерный рост" затянула в самую гущу людской тусовки, подменив плюс на минус. Сегодня об этом (Первая часть статьи будет лиричной, а вторая - чуть ядовитой. Чтоб не слиплось).
Фонды архива вмещают партийные документы, фильтрационные и архивно-следственные дела, доки ВОв, партизанского движения, немного революционных реалий, агиток времен гражданской войны, редкие фотографии и т.д.
Подобный архив - это первое, с чего человеку можно начинать раскручивать фамильное древо. Каждый визитер, открывающий дверь кабинета приема, есть отдельный мир, часто с непростой, омытой слезами судьбой. А каждый архивист - маленький бог в пантеоне архивных богов.
Приходит на прием пожилая женщина. Рассказывает. У дочери онкология. Российская медицина бессильна, а вот израильская всесильна. Но нужны деньги, много денег. Вот если бы они были евреями. А они и есть. Но лишь по крови, а не на бумаге. В 50-е годы, овдовев, мама женщины сменила ей фамилию и отчество. На руках у посетительницы имеются некоторые документы отца, но там не указана национальность. Плюс нужен документ, позволяющий связать отца и дочь. Время катастрофически поджимает - с каждым днем множатся раковые клетки.
В базе вижу персональное дело на отца. Это плохо. Такие дела в 90-е пачками выбывали из архивов (читай: уничтожались). То есть в базе они есть, но в описи чаще всего стоит твердое "выбыло", которое в нашем случае станет приговором. Беру опись. Поди ж ты, дело все еще пылится. Заказываю документ. Проблема еще и в том, что в указанный период евреи часто прописывали в графе национальности "великорос", "малорос", да кто угодно, лишь бы не потомок Израилевых колен. Листаем дело. Ближе к концу - бинго. Еврей! В самом конце находим автобиографию. "Родился, вырос, работал, семейное положение, имею двух дочерей". Их имена. Это даже больше наших самых смелых надежд. Теперь дело за консулом.
Через полгода новая знакомая приходит вновь. Счастливая, лучистая. Дочь уже три месяца в Израиле. Поставили на ноги, обошлись без операции, все бесплатно. Вот так одна пыльная бумажка способна спасти целую жизнь. Выкуси, смерть! В такие минуты начинает казаться, что все не зря, что во всем этом есть смысл.
Бывают дни, когда кабинет приема граждан превращается в линию фронта, а архивист - в обреченного маршала. Приходят на прием две женщины. Голоса фальшиво-печальные, вытирают платком сухие глаза. Наша бабулечка-золотулечка, кровиночка ненаглядная, лежит в сырой земле родненькая. Какую трудную жизнь прожила, столько лишений. Была узником концлагеря. Хотелось бы подтвердить этот факт. Ну тут все просто. Из этой скорби торчат уши социальных выплат. Сама бабушка при жизни не озаботилась льготами, а теперь ее родственники хотят получить немного плюшек. Собственно, мне все равно, с какой целью человек обращается в архив, расстраивает лишь один и тот же спектакль деланной кручины. Объясняю, что выплаты наследникам узников ныне отменены, да и поименных списков в архиве не имеется.
Но история на этом не заканчивается. Спустя 2 недели на пороге возникает одна из приходивших ранее гражданок с женщиной постарше. Это вот моя бабулечка-золотулечка, кровиночка ненаглядная. Какую трудную жизнь прожила, столько лишений. Была узником концлагеря. Хотелось бы подтвердить этот факт. Повторно объясняю, что списков нет и даже чудо воскресения никак не может на это повлиять. Восставшая из мертвых бабуленька (подозрительно молодая для узницы) часто-часто моргает и неожиданно спрашивает: что, денег не дадут? Не дадут, милая женщина, кем бы ты ни была... Через полчаса возвращаются. А вот у нас еще дед был пленен во Вторую Мировую. За него тоже ничего не дадут? Они сражались за Родину, ага. А другие теперь перетряхивают подвиги Отцов в надежде выгадать немножко материальных благ. За пленного красноармейца столько-то, за замученную узницу столько-то. Черррт!
Хуже всего дело обстоит с запросами, приходящими по почте. При личной встрече можно хоть как-то вычленить суть из долгих и пространных рассказов визитеров. В почтовой переписке человеки растекаются мысью по поверхностям, и иной раз приходится круто поломать голову, чтоб добраться до ядра обращения. Из последнего (С этим дедушкой мы ведем переписку уже полгода, и "Екатерина" - это обращение ко мне. Хотя обычно люди предпочитают называть меня Анной. Ну потому что это моё имя):
Нередко из корреспонденции выпрыгивают копии старых семейных фотографий, и работа превращается в плохой квест. У нас имеется: фото розовощекого младенца 20-х годов, фотокарточка надгробия с едва различимой эпитафией, портрет статного мужчины в орденах и одна милейшая дама в шляпке клош. Текст гласит: ищу сведения о двоюродном деде. С такой вводной информацией двоюродный дед рискует так и остаться безвестным родственником для своих потомков(
Возможно, вам могли послышаться едкие нотки во всей этой писанине. Есть немного. Но это лишь потому, что автор большей частью описал неприглядную изнанку. Однако, в закромах имеется много хорошего, светлого и кому-то нужного. Свидетельством тому служат сотни сентиментальных писем, звонков, теплых слов от тех, кто благодаря работе архивиста смог припасть к свои корням и почувствовать за спиной генетическую мощь своих предков.
ТУТ можно прочесть рассказ о буднях историка-библиотекаря от моей прекрасной, воинственной и жизнерадостной коллеги)
ЧИТАЙТЕ так же:
Один день из жизни архивиста
Один день из жизни архивиста (часть 2)
