Перефразируя одного пролетарского поэта: мы говорим «Бранденбург» - подразумеваем «Пруссия». Однако так было далеко не всегда. Вплоть до начала XVII века маркграфство и герцогство являлись вполне себе самостоятельными государствами, хотя и то, и другое управлялись представителями династии Гогенцоллернов. Так что же произошло, что в 1618 году обе державы слились в экстазе, и на карте Европы появилось новое княжество Бранденбург-Пруссия?
Начать придется с последнего великого магистра Тевтонского ордена Альбрехта Бранденбург-Ансбахского. Главной задачей которого в момент избрания было – вернуть полную самостоятельность вверенной организации, которая в то время вот уже 57 лет как находилась в вассальной зависимости от Польши. Однако войну против своего дядюшки, польского короля Сигизмунда I Альбрехт проиграл, поле чего был вынужден заняться более мирными делами – хотя это еще как сказать. Ибо затеянную им после знакомства с Мартином Лютером реформацию приняли, конечно, далеко не все братья-рыцари. Тем не менее, здесь у магистра уже получилось победить, заодно покончив (до поры) с прусско-польским противостоянием. По условиям Краковского мира, подписанного 8 апреля 1525 года, церковное государство Тевтонского ордена преобразовывалось в светское герцогство Пруссия. Ну а первым секулярным прусским герцогом стал, естественно, сам Альбрехт.
На своем старом-новом посту Альбрехт сделал массу полезного. Можно вспомнить и его знаменитую «Серебряную библиотеку», и основанный им университет, и заведенную при дворе инструментальную капеллу, и много чего еще. Вот только семейная жизнь Альбрехта была его непреходящей заботой. Точнее, отсутствие наследника мужеска пола. От первой жены – Доротеи Датской герцог получил шестерых отпрысков, из которых дожить до взрослого возраста посчастливилось лишь одной дочери, Три остальные девочки, плюс к ним двое мальчиков, умирали или еще во младенчестве, или на первом-втором году детства.
Овдовев, Альбрехт женился вторично, и Анна Мария, герцогиня Брауншвейгская, наконец, осчастливила его сыном, оказавшимся куда более жизнеспособным, нежели предыдущие. Паренька назвали Альбрехтом Фридрихом. Увы, воспитатели наследника вскоре заметили, что тот как-то отстает в развитии (особенно умственном) от своих сверстников. Сегодня генетики назвали бы причиной этого близкородственные браки, но тогда опечаленный родитель пришел к выводу, что подвергся божьему наказанию. И с горя приналег на спиртное, к которому и раньше весьма тяготел.
- То ли мода такая была, то ли время такое, но XVI век как раз тем и знаменит, что тогда владетельные особы выпивали часто и помногу, - рассуждает калининградский архивист Анатолий Бахтин. – И то, что папенька Альбрехта Фридриха глушил до помрачения сознания, особо удивлять не должно.
Но последний магистр мужчиной был достаточно крепким, и всего месяц не дотянул до 15-го Дня рождения сына, скончавшись в замке Тапиау (современный Гвардейск). Интересно, что в тот же день в замке Нойхаузен (теперь Гурьевск) преставилась и его супруга. Таким образом, 20 марта 1568 года странноватый, хотя по тогдашним меркам и неплохо образованный подросток (кстати, свободно говоривший по-польски) взошел на герцогский трон, попутно претендуя и на королевский – в Польше (тамошние лютеране и в самом деле выдвигали его кандидатом как правнука короля Казимира IV Ягеллона). Но для начала через год пришлось принести вассальную присягу в Люблине.
Первые четыре года своего правления Альбрехт Фридрих мог считаться полновластным (в рамках вассала, конечно) правителем Пруссии. Но в 1572-м душевная болезнь дала о себе знать, что называется, в полный рост. Дабы молодой герцог чего не отчебучил, его постоянно опекали несколько высших советников – оберратов. От греха юношу увезли в замок Фишхаузен на морском побережье, подальше от глаз подданных. А в целях пресечь уже расползавшиеся по государству нежелательные слухи, год спустя организовали свадьбу своего подопечного с девицей из знатного рода Марией Элеонорой Юлих-Клевской.
Молодая жена быстро поняла, что у нее будет за семейная жизнь. Мало того, что муженек был сам по себе не совсем адекватен, так он еще и унаследовал от родителя неумеренное пристрастие к горячительным напиткам. Так что порой было даже не понятно: чудит герцог в силу врожденного заболевания или просто вновь налакался вином по самые брови. В любом случае появления на свет первенца супругам пришлось ждать три года – и ко всеобщему разочарованию это оказалась девочка!
Стоит отметить, что Альбрехт Фридрих, как и его отец, неустанно трудился с целью заполучить-таки вожделенного наследника. И везло ему точно так же: второй по счету в семье вновь была дочка, последовавший за нею мальчик умер, не прожив и года, потом родились еще две девочки подряд и за ними – мальчик с тем же исходом, что и предыдущий. Седьмой и последней в этой череде опять стала девочка. И что характерно – все пять дочерей герцога, в отличие от его сыновей, благополучно возросли и впоследствии повыходили замуж.
Шила в мешке не утаишь, от людей в столь небольшом герцогстве, как Пруссия, ничего не скроешь. В народе Альбрехт Фридрих получил прозвище Слабоумный. Узнав о том, польский король Стефан Баторий почел за лучшее назначить вассалу регента – хотя бы из числа родни. И в 1577 году Георг Фридрих Бранденбургский, доводившийся герцогу троюродным братом, принял эту должность, более или менее добросовестно отправляя свои обязанности следующие почти четверть века. И скончался абсолютно бездетным, не смотря на два брака!
Эстафету регенства в 1603 году принял другой представитель многоквартирного дома Гогенцоллернов – Иоахим Фридрих Бранденбургский. Этот, будучи зятем Слабоумного (был женат вторым браком на пятой дочери герцога - Элеоноре), уже лелеял конкретные планы заполучить власть над Пруссией и в дальнейшем иметь право передать ее по наследству. Тогдашний польский король Сигизмунд III Ваза, в принципе, и сам был не прочь присоединить герцогство к своей державе. Проблема заключалась в том, что пруссаки по большей части были протестантами по вероисповеданию. И ужиться мирно с поляками-католиками вряд ли смогли бы, что грозило великими потрясениями. Короче, в Сейме подумали-подумали и решили, что игра не стоит свеч, довольно и прав сюзерена.
Поэтому амбициозным устремлениям Иоахима Фридриха позволили реализоваться в обмен на щедрый взнос в польскую казну, послабления для прусского католического меньшинства и обещание поддержать короля на случай, если тот задумает вернуть себе шведский трон и ввяжется в войну с северной сверхдержавой. А чтоб новый опекун знал свое место… запретили ему посещать Пруссию без согласия на то польского властителя.
Последнее обстоятельство здорово огорчало Иоахима Фридриха еще и потому, что он тоже любил заложить за воротник, а на пару с безумным, но радушным тестем было теперь не попьянствовать. Тем не менее, он настолько увлеченно предавался своему пороку, что успел отрегенствовать всего пять лет, когда по дороге из города Шторков в Берлин скончался от апоплексического удара. Однако наследником к тому моменту давно успел обзавестись, так что, Пруссия осталась под бранденбуржцами.
Кстати, иоахимов сын Иоганн Сигизмунд также имел в женах дочь Альбрехта Фридриха, над которым теперь опекунствовал. Только самую старшую – Анну. И подобно папеньке и тестю, был запойным алкоголиком. Конечно, супруге было не привыкать, ведь кроме собственного папаши она имела сомнительное удовольствие общаться с дядей по материнской линии Иоганном Вильгельмом, последним герцогом Клеве. Который в 1609 году допился до гробовой доски. Но муженек перещеголял их обоих: мало того что хлестал в три горла, так еще и обжирался при этом до икоты.
В конце концов Иоганн Сигизмунд растолстел до того, что его тушу перестали держать ноги. В 1615 году этого забулдыгу и чревоугодника вполне предсказуемо хватил удар – впрочем, оказавшийся не смертельным. Еще четыре года после этого регент влачил незавидное существование, утешившись единственно тем, что успел почувствовать себя полноценным герцогом Пруссии после того как Альбрехт Фридрих, опрокинув в себя последний кубок с вином, отдал богу душу в Фишхаузене. Через год, в 1619-м, за своим подопечным последовал и опекун. Объединенное княжество Бранденбург-Пруссия осталось за его сыном Георгом Вильгельмом.
Как можно догадаться, трезвенником новоиспеченный герцог тоже не был. Достаточно сказать, что он страстно увлекался охотой, ну а сие занятие без хорошей выпивки вообще представить трудно. Не помогло даже своеобразное предостережение судьбы, когда в 1620-м Георг Вильгельм в погоне за зверем глубоко распорол себе голень. Рана все никак не заживала, больше того - вскоре воспалилась другая нога. И отныне герцогу частенько приходилось передвигаться на носилках. Но если вы думаете, что после этого он стал умереннее в своих разгулах, то жестоко ошибаетесь.
Вообще, по отзывам современников, Георг Вильгельм был человеком, может, и хорошим, но чрезвычайно слабохарактерным. Присущая ему нерешительность сказалась как на внутренней, так и на внешней политике государство – конечно, самым негативным образом. Бранденбургу сильно досталось по ходу Тридцатилетней войны, когда его грабили как вражеские, так и союзные войска. Маркграфство лишилось большей части своего населения (в одном только Берлине из 13 тысяч жителей погибло 9 тысяч) и потом не могло оправиться еще целый век.
В августе 1638 года Георгу Вильгельму с чадами и домочадцами и со всеми своими придворными пришлось срочно делать ноги в Пруссию, не подвергшуюся такому ужасному опустошению. Обосновавшись в Кёнигсберге, он через пару лет слег в постель – к застарелой болезни добавилась водянка. Протянул недолго наверняка еще и потому, что «злоупотреблять» упорно не прекращал. Опочил герцог 1 декабря 1640 года, оставив свои дела в полном беспорядке. Выправить положение удалось его сыну, но об этом как-нибудь в следующий раз.