Малышку кормили грудью дольше, чем нужно. Хоть и двух с лишним лет от роду, но она уже успела провести параллель между грудным молоком и остальной едой в доме. «Няма!» - была и в сумке с продуктами, и в детской тарелочке, и в вареве на плите... и по ночам у мамки из-под сорочки выпрашивалась тоже она - «Няма!».
Перед самым сном, когда дети с боями укладывались, детский канал мама переключала на обычный. На тот раз вместо головастых смешариков на экране всплыла ночная романтика. Женщина топлес и её кавалер являли, как могли, любовь перед засыпающим зрителем.
- Няма, няма! - закричала малышка, маша сквозь решётку кроватки ручкой на экран - на оголённую грудь женщины.
- Это не няма, малышка. Это совсем другое. Спи. Поворачивайся и спи.
- Няма... - настаивала манюня, отвернувшись.
Мама клацнула пультом ещё раз, — и её ко сну вместо лирики убаюкивал уже какой-то старенький триллер.
10 + 10 минут отдыха
Ребёнок, маленькая девочка, постоянно клянчила мамино внимание.
- Мама, у! - что означало "дай конфету".
- Мама, пи! - могло значить и "дай воды", и "на горшок" - надо было разбираться.
- Мама, ав-ав! - тут все понятно: собаки лают за окном, и пока мама не подойдёт к окну в этом убедиться, дитё не успокоится: "Ав-ав! Ав-ав! Ав-ав!".
И так далее.
Но у девочки была одна игра, которой увлекшись, она могла играть долго. Ей нравилось переносить вещи с одного места на другое. Разумная мама этим пользовалась.
- Она тебе сейчас всю тумбочку повытаскает, - встревожилась мамина подруга, когда на кухонном столе рядом с чашками кофе стала расти груда: кремов, духов, прокладок, расчесок, салфеточек...
- Пусть таскает, - разрешающе кивнула мама, - у меня целых 10 минут спокойно попить кофе.
Когда же содержимое тумбы действительно было перетаскано все до последнего предмета, мама подмигнула подруге:
- А теперь смотри - фокус. - И обратилась к дочурке:
- Всё принесла, моя хорошая? Умничка. А теперь, лапонька, носи всё обратно.
...И у мамы было ещё 10 минут на женский разговор ни о чём, такой нужный и расслабляющий...
