На самом деле, Михаил Клеофас Огинский сильно бы удивился, если б мог представить, что потомки будут его помнить и чтить сугубо как композитора.
Своим современникам Михал Клеофас был известен прежде всего как политик и дипломат, один из лидеров восстания Костюшко, автор грандиозного проекта автономии Великого княжества Литовского наконец.
Однако все в его жизни получилось примерно как у Артура Конан-Дойля. Известно, что этот писатель пробовал себя в самых разных жанрах и сферах, но остался для всех отцом Шерлока Холмса.
Так и фамилия Огинского вызывает в памяти среднестатистического гражданина грустную, пронзительную мелодию полонеза.
Кстати, есть такая красивая легенда. Якобы отъезжая во Флоренцию и навсегда покидая свою усадьбу в Залесье, дипломат-композитор сел за фортепьяно, на нотный лист капнула слеза… Он за несколько минут написал ноты «Прощания с Родиной», вскочил в карету и уехал, забыв забрать нотную рукопись с собой. Конечно, это всего лишь красивая выдумка.
Но жизнь этого человека заслуживает хорошего серьезного киносценария для того же «Беларусьфильма» и воплощения на экране.
Вот лишь несколько общеизвестных фрагментов из его судьбы — в нашем изложении.
Могилевские корни
Родился Михаил Клеофас Огинский в 1765 году в имении Гузово под Варшавой. В своих мемуарах он утверждал, что принадлежит к «литвинскому роду». Сейчас бы сказали — к белорусскому.
И ведь в самом деле… Его предки жили у восточных границ Могилевщины, были православного вероисповедания и имели типично белорусскую фамилию Глушонки. Огинскими (правильнее в польском произношении — Огиньскими) они стали после того, как король Речи Посполитой подарил им имение Огинты.
Юный Михаил Огинский получил прекрасное образование. Для молодого князя пригласили лучшего наставника-гувернера — француза Жана Ролея, который, на всякий случай, успешно справился с задачей воспитания сына императрицы Марии Терезии — Леопольда, на тот момент великого герцога Тосканского и наследника трона империи Габсбургов.
Музыке Михаила обучал будущий известный композитор Юзеф Козловский, автор знаменитого российского гимна «Гром победы, раздавайся».
Политик, дипломат, бунтарь…
Михаил Огинский начал делать карьеру уже в 18 лет. Он был для начала избран депутатом польского сейма, потом (явно с подачи отца) вступил на дипломатическую тропу. В 1790 году переехал в Гаагу, затем в Лондон. В Англию князь отправлялся уже не один, а с молодой женой Изабеллой, дочерью помещиков Ласоцких, которым принадлежало имение недалеко от Гузова.
Михал Клеофас как глубокое личное оскорбление воспринял второй раздел Речи Посполитой, куда входили и «литвинские» земли, кстати говоря. Они отходили к России. И когда в 1794 году вспыхнуло восстание под руководством Тадеуша Костюшко, стал его активным участником, создал и возглавил отряд егерей.
После того, как восстание было подавлено, а Польша в результате третьего раздела фактически перестала существовать как государство, Огинский бежал за границу и стал невозвращенцем, политическим эмигрантом на целых 8 лет.
Известно, что он встречался в Париже с молодым, амбициозным императором Наполеоном. Говорят, предлагал тому план возрождения Речи Посполитой, восстановления ее независимости и проч. И получил фактический отказ. Однако и на службу к Наполеону не пошел, проявив определенное политическое чутье.
Тут еще вмешались вопросы личного свойства. Его брак, несмотря на рождение двух сыновей, трещал по швам. Супружеская пара Огинских искала способы, как бы это лучше и благороднее расстаться.
Проблема разрешилась самым неожиданным способом. После убийства Павла I в 1801 году российский трон перешел к его сыну Александру I. А тот назначил своего близкого друга, поляка Адама Чарторыйского, министром иностранных дел. Михаил Клеофас нашел возможность выйти на Чарторыйского и попросить решить его вопрос.
Вопрос решился быстро. Для начала Огинский получил разрешение на въезд в его собственные земли, принадлежавшие российской империи. Дальше-больше. 5 февраля Огинский прибыл в Санкт-Петербург, а через 10 дней ему была пожалована аудиенция у молодого царя Александра I. О чем они говорили — бог весть. Однако судя по всему, император проникся симпатией к раскаявшемуся диссиденту. Ну или просто посочувствовал талантливому, инициативному человеку. Не суть.
Реабилитация и новые страсти… Кстати, о музыке
Для нас важнее понимать, что Огинскому с легкой императорской руки возвратили все фамильные поместья, которые, правда, были в больших долгах. И вот тут на помощь пришел бездетный дядюшка граф Франтишек Ксаверий. Он взамен на опекунство подарил при жизни своему ретивому племяннику Залесье.
Любопытно то, что став хозяином Залесья Огинский решил жениться второй раз. Его новой избранницей стала экстравагантная итальянка Мария Нери. Причем познакомился он с ней не на ее родине в Венеции, а в Вильно.
Дело было так. Один из участников восстания 1794 года Каэтан Нагурский, влюбившись в 19-летнюю красотку, привез ее в Литву, где на ней женился. Вскоре Нагурский заболел желтухой и умер. А его вдова превратилась в независимую «веселую вдову».
В 1801 году Мария Нагурская привлекла внимание генерала Беннигсена, военного губернатора Литвы. Генерал тут же поселился в своей резиденции в Вильно. А Мария Нагурская не долго думая вручила ему ключ от черного хода своего дома. Беннигсон, как честный человек, решился просить ее руки. И не дождался конкретного ответа. А когда в очередной раз, пылая страстью или надеясь на ответ, решил зайти с черного хода, то нарвался на неприятный сюрприз. Он застал свою возлюбленную с молодым, разведенным, перспективным Михалом Клеофасом, хозяином Залесья.
В итоге все закончилось удачно. Огинский проявил рыцарство и сделал Марии предложение, вскоре они поженились.
Изначально молодая жена отлично вжилась роль хозяйки крупного поместья. В Залесье у Огинских родилось четверо детей — три дочери и сын.
Логично, что при таком развитии сценария вчерашний дипломат решил сделать ставку на масштабную реконструкцию своего имения, а также обратиться к музыкальному творчеству.
Кстати, он им занимался и до этого. В восьмилетней вынужденной эмиграции он даже написал оперу «Зелида и Валькур, или Бонапарт в Каире». Но козырем при встрече с Наполеоном она явно не стала.
Есть предположения историков, что музыка к знаменитому польскому гимну «Еще Польска не сгинела» также принадлежит ему.
Историки сходятся во мнении, что свое главное, признанное во всем мире произведение, полонез «Прощание с Родиной» он написал в 1794, покидая Речь Посполитую после подавления восстания Костюшко.
Кроме того, создал еще массу фортепианных пьес: польские танцы (полонезы и мазурки), а также марши, менуэты и проч.
«Графа Монте-Кристо из меня не вышло»
Почему-то эта фраза из «Золотого теленка» вспоминается, когда читаешь про последние двадцать лет его жизни.
Хотя все начиналось на данном этапе очень серьезно. В 1810 году император пожаловал князю Огинскому звание сенатора Российской империи — по вопросам территорий, отошедших к России после окончательного раздела Речи Посполитой. По сути, он стал официальным представителем Александра I, его доверенным лицом на территории нынешней Беларуси, Литвы и Польши. Тогда же переехал в Петербург на несколько лет.
Но вместо активных предложений по полной ассимиляции и подчинению этих самых территорий, Михал Клеофас взял да и предложил императору на рассмотрение… проект автономии Великого княжества Литовского. Да, это была давняя мечта князя, но понимания и поддержки у высшей государственной власти она как-то не нашла. Это еще мягко сказано.
И князю оставалось заниматься больше вопросами быта и творчества. Дети росли, но… Смерть младшей дочери Софьи привела к тому, что супруги Огинские по сути стали чужими людьми. И этот брак Михаила Клеофаса начал рассыпаться.
Поэтому Огинский принял решение все бросить.
Точнее, не так… Прежде чем принять такое решение, Огинский для начала окончательно разочаровался в политике Александра I, а тот явно разочаровался в нем — в качестве серьезного сподвижника в вопросах «северо-западных территорий».
Вторая причина глубоко личная — предразводное настроение у него и у жены, их взаимная неприязнь.
Кроме того, князь болел, мучительно страдая от подагры и проч…
Все это вместе и предопределило тот факт, что им овладела «охота к перемене мест».
В итоге князь решил отправиться в милую его сердцу Флоренцию. Думается, отбывая из Залесья (хотя скорее всего из Вильно, где он проводил времени гораздо больше) он знал, что больше на Родину не вернется. Никогда.
Хотя поводов для того, чтобы написать «Прощание с Родиной» у него было предостаточно и тогда, но вряд ли он это мог сделать впопыхах, садясь в карету и заливаясь слезами. Все же не романтический мальчик был, ему уже сравнялось 57 лет. Весьма почтенный для того времени возраст. Ах да, к тому же полонез уже был написан им почти 30 лет до того…
Дальше жизнь в его собственных глазах потеряла смысл. После двухлетних странствий по Европе Огинский прибыл наконец во Флоренцию. Здесь он прожил целых 9 лет и умер в своей квартире — 15 октября 1833.
Любопытно то, что погребен Михаил Клеофас Огинский в пантеоне Санта-Кроче. В этом месте покоятся знаменитые на весь мир итальянцы, подлинные титаны: Галилео Галилей, Никколо Макиавелли, Микеланджело Буонаротти, Джоаккино Россини.
В скорбящей женской фигуре надгробного памятника угадывается его заказчица — жена Мария Нери. Вряд ли это была его последняя воля, но… Как получилось, так получилось.
P.S. Наш современник Иво Залусский — британский музыкант и музыковед (а по совместительству прапраправнук Михала Клеофаса Огинского), в своей книге «Ген Огинского» писал: «Задолго до того, как Михал Клеофас покинул Залесье, он написал полонез в минорном ключе, проникнутый глубокой грустью и тоской, но, несмотря на это, включавший оптимистическое, почти воинственное трио. Кроме того, произведение, которое в течение тридцати лет было известно как «Полонез Огинского» («Полонез смерти»), в сознании людей еще при жизни его трансформировалось в полонез №13 ля минор «Прощание с Родиной»… Оно пережило века и до сего дня известно под названием «Полонез Огинского».
Глубоко отражая славянскую душу, это творение осталось и по сей день остается, возможно, самым известным музыкальным произведением на широких просторах от реки Одер до Берингова пролива. Но нигде его так не любят и не лелеют, как в сердце милой для Михала Клеофаса Огинского Литвы — там, где сегодня расположена Республика Беларусь».
