Вот и настал волнительный для канала «Живопись» момент. Большинство уважаемых коллег успело рассказать своей аудитории о выставке, состоявшейся на территории ГМИИ имени А. С. Пушкина под патронажем фирмы «Луи Витон». Пришёл наш черёд поделиться с Вами впечатлениями от одного из ярчайших событий культурной жизни российской столицы лета 2019 года.
Признаемся честно: ощущаем себя людьми, ступающими, фигурально выражаясь, на «тонкий лёд». Актуальные инсталляции и многозначные композиции современных мастеров жанра — не совсем наш конёк. И потому, как всякий старательный и добросовестный дилетант, мы по привычке стали хвататься за спасательный круг формальной логики и очевидных ассоциаций. Увы, то ли наш общий культурно-эрудиционный уровень оказался низковат, то ли жаркий июльский день не располагал к глубокому анализу увиденного и услышанного. Словом, мы с облегчением и даже некоторым оттенком постыдной благодарности ухватились за поясняющие аннотации, которыми, к счастью, снабжены все залы данной экспозиции.
Итак, первое сильное впечатление, настраивающее посетителей на нужный лад, поджидало нас высоко под потолком парадной лестницы, становым хребтом соединяющей переходы меж залами музея. Из-под сводов анфилады грустно взирало чучело лошади работы Маурицио Каттеллана, леворадикального мастера эпатажа и большого ценителя истории отечественной революции 1917 года. Произведение искусства должно, по задумке автора, навевать некие аллюзии на судьбы героев революции и её же гуманитарно-философскую трагедию, на «подвешенное состояние» мира, погрузившегося в хаос радикальных социально-экономических трансформаций.
Данное произведение носит название: «Баллада о Троцком». Более чем символично и крайне выразительно. Особенно сильные переживания работа вызывает тогда, когда под нею приходится проходить, дабы попасть в следующие помещения. Мысль о бренности бытия и её частном случае — хрупкости подвесных тросов — настойчиво преследовала нас в тот напряжённый миг.
Экспозиция поражает разнообразием затрагиваемых тем и широчайшим диапазоном изобразительных приёмов. К примеру, нашим личным «фаворитом» в этом волшебном калейдоскопе впечатлений явилось произведение «Две гладильные доски» немецкого скульптора Изы Генцкен. Задержавшись возле него надолго, делились мыслями друг с другом о том, как тонко автор работы подметила и выразила всю боль от потери близкого человека, переживание от жестокой разлуки и скорбь по безвременно ушедшему другу/наставнику/родственнику. Увы, мы «попали пальцем в небо». Оказалось, что данная работа повествует о двух ипостасях женского бытия: работе и досуге. Пристыжённые, раздосадованные собственным промахом, мы проследовали далее...
Нас совершенно покорили бумажные рыбки, чьи застывшие в грациозном кружении тела образовали явственно читаемую гармонию Инь и Янь. И пускай папье-маше их чешуи было светлого оттенка; окружающий композицию полумрак явственно намекал на когнитивный дуализм работы, безусловно навеянный древними философскими мотивами. Пожалуйста, не разубеждайте нас, что мы правильно поняли автора...
Поле, заполненное колеблемыми ветром колокольчиками, подвешенными на металлических основаниях... Их геометрическое расположение в точности воспроизводит карту звёздного неба 1944 года, а неумолчный звон, звучащий по воле степного ветра, заставляет задуматься о бесконечности космоса. Как самого пространства, в котором сквозь время и просто путешествует наша планета, так и того космоса, что живёт внутри каждого из нас, о его звучании и смысле.
«Обновитель астрального баланса» за авторством Марина Абрамович, представляющий собою ряд метрономов и расположенные напротив них шезлонги для медитации, пользовался огромным спросом у посетителей музея. Мы сперва решили, что знатоки искусства спешат занять удобные сиденья ради отдыха натруженных ног. Но после, вслушиваясь в мерное щёлканье несинхронизированных устройств, осознали всю прискорбную глубину своей ошибки. Действительно, светлая и просторная зала с пятью источниками равномерного тиканья являла собою глубочайше продуманный и великолепно исполненный инструмент для тонкой отладки нервов и, как следствие, астрального тела.
Кстати, об африканских мотивах: Жан-Мишель Баския совершенно сразил нас точностью, красноречивой выразительностью и просто-таки беспрецедентной оригинальностью своей работы, посвящённой афроамериканской андеграундной субкультуре и её нативным корням. Яркие граффити, некие математические выкладки (возможно, так автор прикидывал стоимость своего будущего шедевра, заодно заполняя оставшееся неиспользованным пространство композиции) и на первый взгляд хаотическое нагромождение написанных (кое-где с ошибками) слов английского языка с головою погрузили нас в бескомпромиссный мир бруклинских улиц середины прошлого века. В душе зазвучали отголоски то ли хип-хоп композиций, то ли мелодичные напевы малийских пастухов, собравшихся ночью возле большого костра и проводящих колдовской обряд с применением банок из-под колы, гнутых гвоздей и ярких рисунков на теле.
Всё увиденное нам не удастся вместить в рамки одной статьи. Дабы не обрывать нашу статью-репортаж на такой печальной ноте, предлагаем Вашему вниманию крайне жизнерадостную и яркую «Сирень» Герхарда Рихтера. Смешение слоёв сделали благородное дело: перед нами как бы «вывернутая наизнанку» реальность, где за ненадобностью устранены такие категории, как «фон», «форма» и даже «время». Это коллаж из проявлений всего живого, сложенный мастером в произвольном порядке.
Ну и уж совсем напоследок: британская палестинка Хатум со своей дивной и милой «Шляпой для двоих». Как романтично... Или трагично? Вдруг это история не о неразрывных душевных узах, а о вынужденном пребывании вместе? Всё возможно «в этом лучшем из миров» ©
Автор: Лёля Городная