Прибежав домой, я рассказала о странной встрече Мстиславе.
Та, выслушав, задумалась, потом уточнила: «Темноволосый, глаза серые нос с горбинкой и хромает?»
На счет хромоты, я уверена не была, но потом, вспомнив, как чуть не правильно двигался мужчина в мою сторону, утвердительно кивнула.
«Значит, Ярослав к брату приезжал. Присматривается к городу». Словно про себя пробормотала хозяйка. «Знает, что скоро срок придет».
Какой срок? А ладно, все равно не расскажет. Я уже заметила за Мстиславой такую особенность, нагнать таинственности и ничего не объяснить.
Поэтому я задала вопрос, на который надеялась получить ответ.
«А его, откуда знаете? Он сразу понял, что я здесь живу».
Хозяйка села на лавку и похлопав рядом, сказала: «Садись, набегалась уже. Тебе пока нельзя». Вздохнула, и как я надеялась, начала рассказывать.
«Лет пять назад это было. Вышеслав тогда здоров был, и какой богатырь, не то, что брат. В гости, а то по делам Ярослав к нему приезжал. Только пошли они вместе на охоту, а с той охоты Ярослав не сам вернулся, принесли его. Медведь задрал. Знахарь, что тогда в городе был, лечил его и так лечил, что чуть на тот свет не отправил. Понял сам и исчез из города. Вспомнили обо мне, позвали, а я не пошла, не люблю я их род».
На мой вопросительный взгляд, хозяйка покачала головой и сказала «Сейчас говорить об этом не будем. Воевода княжеский, что всегда с Ярославом, тогда его ко мне сам принес. Так, отказать я не могла, нельзя знахарю мимо больного проходить. Выходила. Как на ноги встал, много чего пообещал за выздоровление, да я отказалась. Не надо мне от них ничего. Главного не вернут».
Ну вот, опять таинственность. Больше Мстислава ничего рассказывать не стала и велела ложиться спать.
Странно, но меня, а точнее, ту, что была раньше в моем теле, никто не искал.
Кажется девушка, которой я очнулась, была из богатого дома. Потому что одежда ее была яркой и многослойной, на запястьях браслеты, а на голове странное украшения.
Возможно, подобрав меня и вылечив, Мстислава надеялась, что меня ищут, и она от меня быстро избавиться. Но меня. никто не искал.
А потом, наверное, хозяйка что-то узнала, потому что я, еще лежа на лавке, видела, как она сжигает, мою красивую одежду. Украшения она закапала около сарая.
Теперь я ходила в домотканых штанах и выбеленной льняной рубахе, подвязанной чем-то, что с натяжкой можно было назвать поясом, а больше походило на веревку.
Когда выходила на улицу, пока было холодно, накидывала грубо сшитую овчинную шкуру с прорезями для рук и горла. Наверное, со стороны, меня действительно можно было принять за парня.
Из всех вещей, находящихся при мне на тот момент, когда я очнулась, остался только медальон, на темной серебряной цепочки. Это был серебряный диск, на котором был выкован странный рисунок, солнце с острыми лучами, заканчивающимися кажется черепами.
Мне это украшение не нравилось, но это было что-то вроде оберега, который охранял меня. Мстислава по этому поводу произнесла длинную речь, половину из которой я не поняла, но прониклась. В результате, я носила оберег под рубахой, хотя вроде прятать его было не от кого. Я еще не очень хорошо понимала местную речь, но так и не решилась переспросить, зачем она его заставила оставить при себе, я ее немного побаивалась.
Всеволод, нас не забывал, заезжал пару раз за месяц. Он действительно был важным человеком в Новом городе, носил звание воеводы.
У них были странные отношения с Мстиславой. Они явно были давно знакомы, по отрывкам их разговоров, я поняла, что в молодости воевода был дружен с ее мужем. Наверное, поэтому Всеволод считал своим долгом опекать хозяйку. Если бы она попросила, уверена все бы сделал. Она же наоборот относилась к нему, не то, что бы презрительно, но как «вроде не нужен, а выбросить жалко».
У Всеволода была семья, он иногда передавал гостинцы от своей жены Любомиры, их Мстислава спокойно брала, в ответ отдариваясь сборами трав.
Меня Всеволода по прежнему считал парнем.
Из-за случайной слов Мстиславы, выдернутых из разговора, он думал, что зовут меня Дым.
На самом деле, хозяйка ругала, нерадивых. которые развели в лесу костер, а потушить забыли. Воевода услышал «Дым пойдет» и решил, что речь обо мне.
Так, это странное имя за мной и закрепилось. Мстислава, после ухода Всеволода, осмотрела меня и сказала: «А действительно Дым. Почти прозрачная. Только христианское имя тебе все равно нужно. А то вдруг спросит кто».