Автор: Виктор Решетнев
Мы шли с братишкой по Верхнему Саду, возвращались из кинотеатра, куда ходили на дневной сеанс. Была середина лета, липы уже отцвели, но ромашки, лютики, иван-чай, бессмертник распустились в полную силу. От цветков зверобоя потягивало чем-то лекарственным, а таволга пахла мёдом. Я люблю эту летнюю пору, вообще, я люблю лето. Кажется, если бы оно не кончалось, то и наша жизнь продолжалась бы вечно.
- Вот, наконец, и я посмотрел этот фильм, - обратился ко мне братишка, хлопнув меня по плечу, - помнишь, ты мне его в детстве на ночь рассказывал, а я уснул нечаянно.
- Как же не помнить, - улыбнулся я, - помню отлично, но это уже было не в детстве, я тогда уже в девятом классе учился, а ты в автоколонне работал перед армией. Не удалось тебе с первого раза в лётное училище поступить.
- Да и со второго тоже, - задумчиво произнёс брат, - только когда срочную отслужил, тогда и осуществил свою мечту. А фильм «Золото Маккены» много шума тогда наделал. Я хоть и не попал на него, но песню - «Птицы – не люди», которую Валерий Ободзинский исполнял в нём, да так пронзительно, что мурашки по телу, помню до сих пор. Сейчас так уже не поют. Почему я тогда не пошёл на этот фильм, что мне помешало? – брат в раздумье пожал плечами.
- А я с Володькой Самосадным сходил. «Золото Маккены» запрещено было тогда показывать детям до шестнадцати лет, а Володька крупный был, да и шестнадцать ему уже на ту пору стукнуло, ну я с ним вместе и проскочил. Смотрел я тогда этот фильм, не отрываясь, сильное он на меня впечатление произвёл, вот я тебе на ночь и взялся его пересказывать. Да так увлёкся, что не спросил, слушаешь ты, или уже уснул. А наутро оказалось, что ты только начало первой серии помнил. Значит, я полтора часа сам с собой разговаривал.
Вспомнив это, мы рассмеялись.
С тех пор прошло много лет, сейчас мы гостили у матери, брат приехал из Эмбы-5, военного городка на севере Казахстана, где служил в авиации, летая на транспортных Антеях, а я прилетел из Надыма, где добывал газ, распределившись на Крайний Север после института. Сегодня утром нам кто-то сказал, что в кинотеатре показывают старые фильмы, и днём будет идти «Золото Маккены», вот мы и решили сходить его посмотреть, вспомнить юность. Теперь мы возвращались обратно и мирно беседовали. От Верхнего Сада до нашего дома оставалось около полукилометра, когда мне вдруг стало не по себе. Я не мог понять из-за чего это, вроде внешне ничего не изменилось, те же цветы вокруг, летние запахи, стрёкот кузнечиков, но странная мысль забралась в голову и не давала покоя. Вроде брат вёл себя как обычно, но всё же появилось в нём что-то подозрительное. Он начал говорить про какого-то Трампа, про доллары:
- Сейчас доллар скакнёт, - сказал он, - и можно будет заработать.
- Какой Трамп, какие доллары? – удивился я, - о чём это он? - но вслух ничего не сказал.
Потом он стал рассказывать про рыбалку, какая она в Казахстане на реке Эмба.
- Давай о другом поговорим, - перебил я его, всё ещё не понимая, что меня тревожит, - рыбалка и здесь неплохая. Давай лучше вспомним, как мы летали с тобой в Таиланд. Ведь это было совсем недавно, и тебе там очень понравилось. Ни про доллары ты там мне не рассказывал, ни про Трампа. Знаешь, это мать мне посоветовала, слетать нам туда вдвоём без жён. Теперь у неё в спальне фотка на стене висит, где мы с тобой на берегу Сиамского залива. Я её в рамку вставил, и мама иногда на неё молится, когда ты долго не приезжаешь. Послушай, - я взял его за руку, и мне почему-то показалось, что рука у него холодная, - ты маму не обижай. Она мне жалуется, что ты плохо есть стал, похудел совсем, и действительно, - я внимательно посмотрел на него, - руки у тебя тонкие и ноги тоже.
- А ты её не слушай, - возразил брат, - я на диете сижу, ем только здоровую пищу, маски для лица делаю, видишь, как я молодо выгляжу. И вообще, я собираюсь дожить до девяноста лет. Дед наш Григорий, помнишь, восемьдесят девять прожил, ну а я на год больше планирую.
- А ты не планируй, - сказал я и снова взял его за руку, и опять она мне показалась холодной, - все мы под богом ходим. Вспомни, как ворона в двигатель твоего самолёта попала, а на борту у тебя сорок человек было, все вы тогда только чудом спаслись.
- Не чудом, это я их всех спас, - снова возразил брат.
«А себя не спас», - мелькнуло у меня в голове…
- Правильное решение я тогда принял, - продолжил он, - и чётко его выполнил. Когда разбирали потом этот полёт, сказали, что у меня было ровно три секунды, чтобы зафлюгеровать повреждённый двигатель, а я это сделал за две.
- Ладно, молодец, - похвалил я его, - но к матери всё равно приезжай почаще. Я вон с Крайнего Севера прилетаю по два раза в год, а тебя иногда по три года дома не видно.
- Я военный, - сказал брат, - мне, что прикажут, то я и делаю. А завтра я на рыбалку поеду, - неожиданно выдал он.
- На какую рыбалку? – удивился я.
- На Десну за Трубчевск.
- А меня возьмёшь?
- Не получится, - вздохнул он, - дочка старшая с зятем напросились, внучка тоже. Короче, не осталось свободного места.
- Ладно, - сказал я примирительно, - только смотри, чтобы тебя опять оса не укусила.
И тут я вспомнил, вспомнил всё, и как его уже два раза оса на рыбалке кусала, и как я его спасал. Один раз отвёз на своей машине в больницу, и врач-реаниматолог мне потом признался, что, если бы я приехал на пять минут позже, то он уже не спас бы моего брата. Во второй раз я сам перетянул братишке укушенную ногу ремнём и сделал укол противоядия, которое он всегда носил с собой…
Потом…
И тут к своему изумлению я вспомнил другое... чудовищное. Брат уже ездил без меня на эту рыбалку, и его там опять укусила оса, но на этот раз он умер. А я не сказал об этом матери, боясь за её жизнь. Она так и не узнала, что мы его похоронили. Хорошо, что через неделю он воскрес и пришёл домой. Его жена мне об этом по телефону сообщила. Я поехал к ним, увидел его живым и так обрадовался, обнял его, правда, он уже тогда показался мне холодным, а он мне сказал, что я правильно сделал, что не сообщил матери о его смерти.
И вот сейчас я вдруг всё это осознал, да так явственно, что даже остановился.
- Ты что? – поинтересовался брат, заглядывая мне в глаза, - понял, откуда я взялся? Так знай, там тоже есть жизнь, и она почти такая, как здесь. Мне Лёшка об этом сказал.
- Какой Лёшка? – переспросил я, недоумевая.
- Твой друг, которого мы в Паттайе искали, но так и не нашли. Он мне сказал, что это простой переход, поэтому я не чувствую разницы. Помнишь, я тебе звонил с той рыбалки, - продолжил он, - рассказывал, кого поймал и сколько. Я ведь потом помнил всё только до того момента, а дальше, будто провал в памяти. Как домой возвращались, по какой дороге ехали, всё начисто вылетело из головы. Соображать начал только на следующее утро, когда проснулся. Если честно, я даже не понял, откуда я пришёл, не из-под земли же?
- Мы проверять не стали, - откровенно признался я, - побоялись. Я и сейчас думаю, а вдруг ты там по-прежнему лежишь… и здесь тоже ты…
- Так что же мне делать? – он улыбнулся растерянно, - как жить дальше?
- По-другому, - сказал я, - к маме сейчас придём, обними её, успокой. Может, тебя ненадолго отпустили. Р-раз, и заберут обратно. А то давай снова махнём в Таиланд, - предложил я, - посидим на берегу моря, проводим закат, к Лёшке в гости зайдём, в ресторан вместе сходим, в который мы с тобой так и не сходили, съездим на гору с изображением Золотого Будды, на остров Си Чанг сплаваем. Я ведь предлагал тебе тогда это сделать, а ты всё потом… да потом. Теперь вот этого потом может не быть.
- Хорошо, - согласился брат, - мы так и сделаем, как ты советуешь, и к маме теперь я буду почаще наведываться и с тобой в Таиланд опять слетаем.
- Вот молодец, - обрадовался я, - а я сейчас тебе расскажу о своих планах.
Я набрал в лёгкие воздуха, открыл рот, чтобы произнести первую фразу и … проснулся.
Сказать, что я удивился тому, что приснилось, значит, ничего не сказать.
Завтра будет ровно год, как нет со мной моего братишки, и вот сегодня этот сон, я бы даже сказал - не сон, а видение, настолько оно было явственным.
Теперь я в раздумье, может, и там есть жизнь?!
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.