Вот как прошло в киноклубе осуждение приключенческого фильма С.Спилберга «Индиана Джонс и последний крестовый поход».
Размышляя над выбором эпизодов, наиболее ярко выявляющих художественные закономерности построения произведения в целом, киноклубники предлагали в основном сцены, связанные с активными действиями (погони, драки, перестрелки), которые совершает главный герой – археолог Джонс и его многочисленные противники. У всех этих эпизодов в ходе обсуждения была обнаружена общая закономерность: в любых вышеупомянутых ситуациях главный герой сохраняет самообладание, демонстрирует отличную физическую подготовку, находчивость.
Как один из наиболее характерных в этом плане был выбран эпизод в дирижабле. Анализ эпизода начался с попытки аудитории рассказать, каким он предстает на экране, описать свои звукопластические впечатления: что конкретно увидели, услышали, что делал герой, какова была его мимика и т.п. Киноклубники вспомнили, как Джонс и его отец, спасаясь от нацистов (действие происходит во второй половине 30-х годов ХХ века) пробирается в дирижабль, который должен их унести прочь из Германии. Как их радость от предстоящего спасения омрачается тем, что Джонс замечает в салоне дирижабля одного из своих врагов. И как главный герой моментально находит оригинальный выход из положения: выдавая себя за билетного контролера, он на виду у всех пассажиров точным ударом кулака выбрасывает нациста вон… Перепуганные пассажиры тут же протягивают ему свои билеты…
Киноклубники отметили также лаконичную лексику героя, его обаяние, оптимизм.
Основной конфликт эпизода аудитория определила довольно быстро, ибо он свойственен большинству эпизодов произведения в целом: противоборство Добра (Джонс) и Зла (нацисты), неизменно заканчивающееся победой главного персонажа, которому противостоят уступающие ему по всем статьям противники.
В целях более подробного анализа фильма участникам обсуждения было предложено, вспомнив другие эпизоды, ответить на следующие проблемные вопросы: «Развивается ли характер Джонса по ходу сюжета? Как авторы относятся к своему герою? Есть ли в картине философский подтекст, символика, метафоричность?».
Практически все киноклубники говорили о том, что авторы, несомненно, на стороне своего героя. Однако одни учащиеся приходили к выводу, что все эпизоды фильма прочитываются однозначно, везде речь идет о непобедимости главного героя, о его не претерпевающих никаких изменений основных чертах ловкости, благородства, смелости, отваги. Другие участники обсуждения, упрекнув оппонентов в упрощении ситуации, обратили внимание на пародийный, иронический, «киноэнциклопедический» слой произведения.
Размышляя над тем, как изображаются события фильма – всерьез или с иронией, аудитория, основываясь на предыдущих занятиях (где речь шла о причинах популярности медиатекстов, о типологии медиавосприятия) приходила к выводам:
-приключения главного героя показаны авторами с иронией, чтобы у картины была массовая аудитория, так как многие люди боятся «тяжелых» картин;
- комедийные приключенческие произведения вообще популярнее тех, где всё подается с педалированной серьезностью, с натуралистическими сценами насилия, жестокости, ибо после работы или учебы хочется просто отдохнуть, посмеяться, избавиться от плохого настроения;
-фильм нужно понимать как пародию на многочисленные приключенческие фильмы от «Тарзана» и «Багдадского вора» до «Смертельного оружия», что авторы пародируют вестерны, триллеры, фильмы ужасов и катастроф, детективы и другие зрелищные жанры;
-в картине авторы используют практически весь арсенал массового успеха, включающего фольклорные, сказочные мотивы, серийность, опору на функции компенсации, рекреации, эстетический компонент, проявляющийся в профессионализме режиссуры, операторской работы, в филигранной отделке трюков, мелодичности музыки, мастерстве актеров, хорошо ощущающих жанр и т.п. факторы, усиливающие зрелищность и эмоциональную притягательность произведения.
Киноклубники говорили о композиционной четкости фильма, об учете его авторами законов «эмоционального маятника», признаваясь при этом, что темпоритм произведения, звукозрительный и пространственно-временной мир ленты во время просмотра захватывает настолько сильно, что заставляет полностью погружаться в ауру произведения. Таким образом, можно было четко определить, что создатели ленты мастерски сумели использовать особенности «первичной» и «вторичной» идентификации. Иначе говоря, фильм может читаться на нескольких уровнях: чисто приключенческом, развлекательном и ассоциативном, пародийном.
Аргументированное разрешение проблемной ситуации, безусловно, не может окончательно гарантировать усвоение материала всеми участниками обсуждения. Поэтому задавался проверочный вопрос: если аудитория могла на него ответить, то значит, полученные знания были усвоены ею не поверхностно, а основательно. В данном случае вопрос был основан на методическом приеме сравнения персонажей художественных произведений: «На каких героев известных вам фильмов похож Индиана Джонс?».
Наиболее активные киноклубники, вспоминая по аналогии фильмы с участием актера Х.Форда, называли и другие фильмы действия. Касаясь конкретного обоснования сходства (в поступках, чертах характера, репликах, внешности), учащиеся резонно отмечали не только аналогичность психологии и морали этих героев (смелость, благородство, отвага, находчивость и др.), но и общность авторской позиции, выражающейся в нескрываемой симпатии к их действиям. Естественно, в этих выводах существенную помощь оказало обсуждение картины С.Спилберга как характерного произведения популярного «медиатекста».
Так на занятиях киноклуба разрешалась проблемная ситуация, затрагивалась не только нравственная проблематика, но и авторская концепция, стилистические особенности произведения. Исходя из того, что произведения экранного искусства, даже сделанные ремесленниками, а не таким мастером высокого класса как С.Спилберг, воздействуют на аудиторию как определенным образом построенная звукопластическая система, как художественная структура (пусть часто лишенная многослойности), я стремился к тому, чтобы участники киноклуба от несколько схематичного определения основных конфликтов фильма, характеров героев и т.д. шли дальше: учились анализировать произведение в комплексе его воздействия (композиция, тема, фабула и сюжет, полифонический строй, многоплановость, авторская концепция и т.д.). Обнаружилось, что эффективность овладения аудиторией способностью к критическому анализу медиатекста во многом зависит от разнообразных форм проведения занятий, методических приемов, проблемных вопросов. В этой вариабельности тоже заключался один из существенных принципов наших занятий.
От анализа широко популярных произведений искусств мы переходили к более сложному этапу – обсуждению экранных произведений, в той или иной степени лишенных развлекательных элементов, основанных, как правило, на жанрах драмы, трагедии, философской притчи.
Александр Федоров, 1991