Далеко не каждый старшеклассник пойдет в библиотеку, чтобы почитать книги, пусть даже и приключенческие. Литература как-никак требует достаточно длительного времени на чтение. Не то что какой-нибудь кинобоевик! И вот уже юный сноб относит иной психологический детектив в разряд «тягомотины»: дескать, полтора часа идет, а убили-то всего трех человек!
Об этом говорили и участники обсуждения:
- Сюжет фильма увлекательный. Режиссер и оператор – хорошие профессионалы. Сложные трюки, быстрое развитие событий, мелодичная музыка – всё это, действительно, не оставляет по ходу ленты времени для размышления. Наверное, некоторые зрители не нашли времени подумать и после…
Владимир К.
- Ну и что! Пусть не задумались! Ведь это вовсе не значит, что картина никак на них не подействовала. Это, как известно, бывает неосознанным, бесконтрольным. Я считаю, что такие «развлечения», если они смотрятся бездумно, приносят вред…
Анна Б.
Юные зрители, уловившие легкий иронический налет в увиденной криминальной истории, склонялись к различным выводам:
- Сочувствуя полицейскому, авторы как бы посмеиваются и над ним, и над его врагами. Фильм надо понимать только как пародию.
Владимир И.
- Я не почувствовала иронии по отношению к главному герою. Напротив, и он сам, и авторы фильма иронизируют по поводу бандитов. Сам же герой призван показать всем идеал полицейского.
Надежда П.
В конце концов, сравнивая позиции Владимира И. и Надежды П., участники обсуждения убедились, что авторы одобряют поступки своего персонажа. Если бы, скажем, действия главного героя осуждались вместе с преступлениями бандитов, наверное, можно было говорить об обличительном заряде фильма, о горьком признании, что в современном обществе стража порядка порой не отличишь от преступника. Но, как показало обсуждение, всё обстоит как раз иначе. А легкая ирония, которая дает дополнительный зрелищно-комедийный эффект, здесь в принципе ничего не меняет. Авторский вывод остается прежним: «благородная цель оправдывает самые низменные средства», «побуждения должны быть справедливыми, но одержать верх над подлым и жестоким врагом можно только еще большей жестокостью».
Ирина Ч.
Не могу взять на себя смелость утверждать, что в этих спорах рождалась истина в последней инстанции. С чем-то из высказываний Владимира К., Ирины Ч. и их ровесников можно, наверное, согласиться, с чем-то – нет. Но в одном я уверен: заинтересованный разговор молодых зрителей о кинематографе помог им лучше понять увиденное на экране…
Бесспорно, проблема восприятия подростками насилия на экране еще не раз заставила нас спорить. В связи с этим вспоминается одна вполне реальная история.
Как-то на сеансе фильма о войне, поставленного известными мастерами экрана, меня привлекла компания ребят 14-16 лет. Подростки смотрели картину с явным интересом, временами оживленно обменивались репликами. Казалось бы, надо радоваться – значительное произведение киноискусства имеет успех у подрастающего поколения! Но какой успех? Что понравилось старшеклассникам в фильме? Мастерство режиссуры и актерской игры осталось за рамками восприятия моих соседей по ряду. Они с нетерпением ждали, когда же кончатся «нудные разговоры» и загремят выстрелы, прольется кровь. Смерть на экране вызывала восторг вне зависимости, кто кого убивал. «А тот, на грузовике, - классно он задавил ту, в телефонной будке», - так отреагировал вихрастый парнишка на смерть главной героини фильма…
Для этих подростков картина была не произведением искусства, а всего лишь набором зрелищных аттракционов, связанных между собой малозанимательной, по их мнению, историей. Вряд ли нас (как и создателей фильма) могут радовать подобные «успех» и «популярность»…
Любопытно, что мои наблюдения были словно «экранизированы» в одном из отлично поставленных эпизодов телефильма Михаила Козакова «Если верить Лопотухину». Там десятиклассники смотрят некий фантастический фильм. Таинственно мелькают самые ударные кадры из «Соляриса» и «Сталкера» под волнующе-напряженные звуки синтезатора. Мы видим глаза подростка, завороженно поблескивающие в темноте зрительного зала…
Авторы на уровне символа отразили один из наиболее распространенных среди подростков уровней художественного восприятия – «фабульный», когда желание и стремление к приключениям и развлечениям трансформируют в сознании юных зрителей даже глубокие, проблемно-психологические произведения.
Вот почему философская фантастика А.Тарковского воспринимается 15-летним Лопотухиным как набор шоковых сцен, зрелищных эпизодов, по которым, если не знать оригинала, можно составить впечатление, что они из какого-то супербоевика.
Впрочем, обычно старшеклассники «фабульного» уровня не склонны перетруждаться, перерабатывая в развлечение сложное, проблемное искусство. Они предпочитают «разжеванную» развлекательность – в чистом, незамутненном размышлениями виде…
Александр Федоров, 1990