В доме огромном я был бездомным,
белое мне представлялось черным,
в черных трико надо мной летали
ангелы божьи без гениталий,
те же, кто были светлы и крылаты,
оказалось после, что акробаты.
В юности я подавал надежды,
бабке слепой подавал одежды,
наложеньем руки лечил глаукому
и сначала падал, потом солому
аккуратно стелил на больное место,
потому что истина бесполезна,
потому что правда похожа на кривду,
потому что летаешь, а так, для виду
бодро шагаешь в толпе прохожих,
потому что тоска ни на что не похожа,
потому что полезно лишь то, что вредно,
потому что смерть есть сосуд с любовью,
потому что тьма есть избыток света,
солнце, прильнувшее к изголовью.
В доме огромном я был бездомным,
белое мне представлялось черным,
в черных трико надо мной летали
ангелы божьи без гениталий,
те же, кто были светлы и крылаты,
оказалось после, что акробаты.
В юности я подавал надежды,
бабке слепой подавал одежды,
наложеньем руки лечил глаукому
и сначала падал, потом солому
аккуратно стелил на больное место,
потому что истина бесполезна,
потому что правда похожа на кривду,
потому что летаешь, а так, для виду
бодро шагаешь в толпе прохожих,
потому что тоска ни на что не похожа,
потому что полезно лишь то, что вредно,
потому что смерть есть сосуд с любовью,
потому что тьма есть избыток света,
солнце, прильнувшее к изголовью.
