Без работы сидел долго и вдруг звонок.
Звонит какая-то секретарша, или продюсерша, тогда уже было модно всех поголовно делать продюсерами, даже если вчера они столы передвигали. А уж бывших секретарш - тем более.
Говорит, хочет со мной встретиться главный.
Я, естественно, обрадовался, а ещё больше обрадовалась жена. Видимо, устала донашивать замшевый пиджак, который мне отдал мой друг так как сам носил только модные.
Плюхнулся я в первое попавшееся такси и ломанул в Останкино. Весь отглаженный и прилизанный.
Еду. Вижу, таксист на меня поглядывает искоса. Изучает. Ну, пусть, думаю. Мне сосредоточиться надо перед встречей, чтобы прилизанной прической в грязь не ударить. Но таксист, видимо считав с моего лица достаточно, начал разговор:
- На работу?
- Ну, да. можно так сказать.
-И не тяжело тебе там?
Я хотел было сказать , что мне не там тяжело, а здесь и дома смотреть как жена, собираясь в свой театр на репетицию, отпаривает замшевый пиджак, который на мне видели три поколения ее предшественниц. Но не сказал...
- Всяко бывает. - говорю.
Таксист, мужик за пятьдесят, коренастый и такой весь основательный от козырька кепки до массивного живота...
- Это понятно. - Таксист смотрит на меня иронично. Видимо, из-за врождённой наблюдательности или богатого жизненного опыта он про меня все понял. - Работа тяжёлая...
И не успеваю я согласиться и рассказать, что в редакции "Аналогии преступлений" монтировал фильм трое суток без сна, как таксист добавляет.
- Конечно. По тебе видно. Ты парень русский, хороший. Тебя в этот улей только кабели таскать и возьмут. Я по лицу вижу.
-Интересно, - говорю я, - а кого возьмут?
- Ясное дело, своих. Или этих, с ориентацией или евреев. Там вообще одни евреи на жирных должностях. Ведь вот, хочу тебе сказать, скользкий народ.
Везде, где можно, своих пихают, а русский народ, типа тебя, притесняют, вот в чем парадокс...
Я вдруг разозлился.
- Знаете, - сказал, стараясь быть суровым, - вы это прекратите! Так нельзя! Нельзя вот так вот, взять и походя, целый народ назвать скользким! Это же мерзко!Гадко! Неправильно! Будете продолжать, я попрошу остановить и уйду.
Здесь я прибавил матерное слово, которое оказалось к месту и по воздействию перекрыло всю предыдущую речь.
- Ладно.- сказал таксист.И поправил кепку. - Может ты и не кабели таскать допустим. Но как-то это не типично....
- А в кепке ездить в машине это типично? - спросил я.
Мужик вдруг захохотал.
- Парадокс! - Изрёк он. - Может она мне нравится. Кепка-то.
Доехали. Я расплатился и вышел.
И не успел сделать два шага в сторону двадцатого подъезда, как услышал крик таксиста.
- Осторожнее там! Смотри, чтобы тебя не съели. Держи крепко честь русского мужика.
Я пожал плечами и пошел в улей.
***
В приемной главного меня встретила продюсерша, сидевшая за столом секретарши.
- Владимир Иванович сейчас будет. - сказала она. - Задерживается. Хотите чаю?
- Хочу, - говорю.
А про себя думаю: какое хорошее русское имя у главного. Сам Владимир, а папа Иван. И тут же вижу табличку. На дверях ведущих в его кабинет. "ИВАНОВ".
Владимир Иванович Иванов. "Чтобы ты сказал, мой темный таксист, обуреваемый самым низкопробными антисемитизмом, если бы увидел эту табличку?" - успеваю подумать я, когда сам обладатель русского имени и фамилии входит в приемную.
- Аааа!- басит он,- рад, рад. Пойдёмте, как следует побеседуем! Начинаем мы интереснейший документальный проект!
И вот мы с Ивановым В.И. проходим в его кабинет, где он усаживается за огромный, красивый, темного дерева стол, а я пристраиваюсь в удобное кресло для посетителей.
И первое, что я вижу на этом самом роскошном столе - флажок, какие крепят на машины к послам. Или ставят на стол консулу.
Да, на столе стоит флаг.
И это бело-голубой флаг Израиля.
***
Домой я опять еду на такси. Таксист в этот раз тощий, с какими-то свалявшимися волосами и молчаливый.
Только в самом конце пути, он вдруг спрашивает:
- А правда, что у вас там, чуть ли не половина педики?
- Не знаю. - говорю я, а сам думаю о другом.- Возможно. Очень правдоподобная версия. Кто нас всех знает?
Таксист больше не мешает мне думать.
Думать о том, что судя по всему, работу я не получу.
И о том, что замшевый пиджак вполне красивый, хоть и пообтерся на рукавах.