Это традиция, где посредством концентрации молодежных проблем, либо сквозь призму сознания молодого человека, оказывается запечатленной эпоха, её молодёжный код.
- Как, например, в фильме «Три дня Виктора Чернышева» (1967) – о внутренне-внешнем распутье советской рабочей молодежи времён так называемой «оттепели».
- Или в ещё более давнем (1960) английском его аналоге – «В субботу вечером, в воскресенье утром» по роману Алана Силлитоу.
- В том же ряду можно вспомнить также высвечивающий наднациональную проблему фашизации молодежного сознания итальянский фильм 1976 года «Площадь Сан-Бабила, 20 часов».
- И не забыть попадающую в средоточие молодежной психологии «Квадрофению» (1979) Фрэнка Роддэма по рок-опере Пита Таунсенда из «The Who»...
В любом из этих случаев имеем отображение эпохи, отпечаток внутренний и внешний, субъективный и объективный. Посему было бы глупо рассчитывать на что-то принципиально новое в такой теме. Новое здесь не означает по новой изобретать велосипед. То есть это не изобретение новой традиции, поскольку она одна, зато – новые сочетания, новые смыслы, связанные с индивидуальностью (сознание) и особенностями среды обитания (бытие). И не суть важно как правильно: бытие определяет сознание или наоборот. Думаю, что оба варианта верны. Вначале определяющим является, конечно, бытие – когда сознание маленькое. Но по мере его роста ситуация постепенно меняется на противоположную. И тогда на выходе получаем произведение, отображающее определенное время в определенном месте, однако равно ценное для любого времени и места. Вневременной шедевр.
И таковых немало. Это и упомянутые выше фильмы, а из литературы – например, вышедший в 1977 году роман Андриса Пуриньша «Не спрашивайте меня ни о чём».
На момент написания и опубликования автору было 25-27 лет; место и время действия: Латвия, 70-е, советская эпоха; безукоризненно воспроизведённый душевный космос отрока (10-классника). Герой окунается в художественный мир, на проигрывателе всегда какая-нибудь пластинка: Pink Floyd, Tangerine Dream, Hawkwind, Rick Wakeman – и это 1977 год! Нахождение на пороге взросления, влечение к женскому началу – и наконец: бессознательное вхождение в тёмные воды инь, говоря банально – утрата девственности. В общем же и целом: постижение мироздания (макрокосма) через постижение себя (микрокосма).
Понятно, что воспроизведение столь тонких моментов требует от художника, прежде всего, разумения принципов словесного искусства, а далее мастерства, то есть умения писать, умело рассказывать историю, вскрывать сокровенное. И Андрис Пуриньш в этом – вполне на уровне. Чтобы не быть голословным – вот начало:
«Сознание возвращалось медленно.
Со мной так бывало. Я сделался лишенной формы субстанцией, которая расширялась и сжималась, стремилась распространиться вокруг, порваться на части и, когда это вот-вот должно было произойти, опять стягивалась втугую, и все повторялось сызнова, ритмично, как сокращения сердца, только во много, много раз медленней. Потом я почувствовал, что тихо всплываю, словно бы выныриваю из теплой и мглистой тьмы океанской глуби, и было мне невдомек: отчего все так? Затем в этом океане забытья послышалась музыка, играл целый оркестр, он играл марш. Я почувствовал, что сейчас что-то произойдет, но не знал – хорошее или страшное, и тут совершенно неожиданно меня вынесло из тьмы на поверхность и ослепило ярким светом.
Я проснулся….»
Литература, искусство вообще есть не что иное как алхимическое действо. Недаром фундаментальная работа Яна Парандовского об основах писательства называется «Алхимия слова». И это вовсе не иносказание, не метафора, ибо высшим смыслом всякого искусства является получение тинктуры, философского камня, необходимых для постижения жизни, её основ, тонких энергий, того, что невидимо замыленному глазу. Выход в средоточие жизни, что означает достижение совершенства, а стало быть, и безсмертия. Это и есть показатель высшего качества. В царстве же количества сбивается прицел, теряются ориентиры, утрачивается осознание смысла. Количество съедает качество.
Но шедевры разбросаны под ногами. И это вовсе не раскрученные всевозможные Коэльо, Эко, Мураками, Зюскинды и иже с ними. Как правило, это то, что не создаёт лишнего шума.