Автор: Данила Москвитина
С самого раннего детства я не мечтала о жизни прекрасной принцессы, я хотела быть драконом, чтобы есть принцев на завтрак и обед, а по вечерам сжигать деревни, из которых приходили крестьяне потыкать меня вилами. Можно обвинить в этом склонность к разрушению, особый душевный изъян, который или присутствует в человеке с рождения, или нет, а можно честно признаться в том, что на самом-то деле зло взращивается, пуская чёрные корни, опутывая ими душу, лелеется и кормится от каждой негативной эмоции, будь то ревность, зависть или обида.
Я всегда была злой девчонкой, рвущейся диким зверем из мягкой розовой кожи, с волчьим оскалом, загнанной в угол, рычащей и на своих, и на чужих. Но мама осторожно брала меня под локоток и тихим шепотом говорила, что вот эти руки могу вылечить, а могут убить, но я не должна делать ни того ни другого. И это вошло мне в душу единственной заповедью — не навреди.
***
Ирма и Танечка. Неразлучные, как могут быть неразлучны лишь маленькие девочки. Ирма, загорелая, с толстой чёрной косой, с сильными ногами, спокойная как море в тёплый летний день. Танечка светленькая, с короной пушистых волос, бледная, красивая, возвышенная и воздушная.
Их дружбой я обязана своему умению лучше всех во дворе играть в классики. Меловые линии связали нас крепче, чем пентаграмма — тысячелетнего демона и человека, нарушившего его покой. Долгое время я была среди них, но никогда — вместе с ними. Как кукушонок в чужом гнезде, я наблюдала, запоминала, но не вмешивалась, потому что запрещено, потому что нельзя.
Их взлёты и падения, раскрасневшиеся щёки и танцы до упада, первые глотки шампанского, леденцы за щекой, их запальчивые признания и сбивчивые слова — всё это проходило на моих глазах.
Считается, что первую любовь забыть невозможно, и уж тут я не могу поспорить. Однако первая любовь — это не только тот мальчик, которому посвящаются наивные, кривоватые стихи, в которых неизменно рифмуется кровь и любовь (а что поделать, если они так прочно связаны), но и подружка, на плечо которой выливались водопады девичьих слез.
Дружба между девочками — штука опасная. Не для них, конечно же, но для всех окружающих.
Эти самые девочки с разбитыми коленями и растрепанными волосами, с облезшим лаком на ногтях и двойками в дневнике лучше всех умеют насылать проклятия. На злых мальчишек, на бросивших отцов и других девочек с колючими насмешками и зубастыми улыбками.
Они вытирают друг другу слёзы и спят, прижавшись тесно-тесно. Кричат так истошно и рычат сквозь окровавленные зубы. Когда они гадают, перебирая липкими от конфет пальцами древние карты с непонятным им значением, то видят друг для друга только счастье. Это самая бескорыстная любовь, самая искренняя и самая недолговечная, которая вмиг может обернуться ядовитой ненавистью.
Под луной они закапывают самые заветные желания в землю в сундучках с вырезанными ножничками рунами. Они рисуют в песочницах знаки, которые приводят всех бабулек округи в ужас, выводят смайлики на страничках со страшными заклинаниями, приклеивают цветные сердечки в свои гримуары.
Без страха они взывают в зеркала и убегают в тёмный лес от чего-то туманного в их голове. Они не боятся никого, кроме самих себя и, пожалуй, иногда друг друга.
Они привораживают мальчиков, которые их не достойны, и мужчин, до которых не доросли, но в испуге убегают и от тех и от других, когда дело доходит до чего-то настоящего. Потом им остаётся только рассказывать шёпотом о том, что всё было не так.
Они религиозно коллекционируют фотографии, билетики, коробочки и фантики, чтобы не забыть себя, не потеряться во взрослом мире, не разучиться колдовать. И они никогда не разучатся, сколько бы лет ни прошло, сколько бы седых волос ни пробилось в их причёску.
А я… Вспоминая заветы матери, я отрекалась, отпускала, очищалась.
Не навреди.
Предавала забвению свое существо, попутно научившись не испытывать стыда. Нет, я не стыжусь того, кем являюсь, я отрицаю.
Позже, Ирма с Танечкой пошли дальше по жизни. Ирма теперь преуспевающая бизнес-леди, у Танечки большая семья, своя, они отбили это у вселенной. А я будто так и осталась запертой в классиках, расчерченных во дворе моего детства.
Я потом встретила их, таких же, как Ирма с Танечкой, кто не стеснялся, как я, тех, кто использовал данное природой ради достижения своих целей — ради любви, ради денег, ради власти. Они выглядели счастливыми, пожалуй. Все как один. Припадочно, маниакально счастливыми, как будто каждую секунду боялись это потерять. И неизменно теряли. Их всегда было видно в толпе, от них шло дурное, яростное свечение. Их свет слепил мне глаза.
У меня не было того, что имели они, но у меня был мой кровью и слезами выстраданный покой. Моя совесть была чиста. Принцы могут быть спокойны, спящий дракон их не тронет.
Источник: http://litclubbs.ru/articles/13457-ne-navredi.html
Ставьте пальцы вверх, делитесь ссылкой с друзьями, а также не забудьте подписаться. Это очень важно для канала.
