Россини все более уверенно приходит на российскую сцену. Минули те времена, когда отечественный меломан был вынужден довольствоваться лишь «Севильским цирюльником», который шел повсеместно на больших и малых сценах Советского Союза, но кроме него более, практически, ничего из внушительного наследия пезарского гения. Итальянская опера до Верди представлялась в советскую эпоху чем-то архаичным, а присутствие в репертуаре «Цирюльника» - скорее данью шаляпинской традиции, как воспоминание о его блистательном Доне Базилио, который вошел во все учебники наряду с Борисом Годуновым и Мефистофелем.
Постсоветские четверть века стали временем нового открытия музыки одного из главных итальянских композиторов. Только на московской сцене появились его «Шелковая лестница», «Синьор Брускино», «Золушка», «Итальянка в Алжире», в концертном исполнении прозвучали «Моисей», «Путешествие в Реймс», «Семирамида», «Дева озера» и «Эрмиона», в прочих российских городах помимо некоторых из уже упомянутых опер обосновались «Газета» (в петербургском «Зазеркалье») и «Граф Ори» (в Екатеринбургской Опере). Гуру россинианства Альберто Дзедда в последние годы не раз наведывался в Россию, многие из русских певцов прошли отличную школу в его знаменитой академии в Пезаро.
Новый ход на территорию Россини – премьера «Турка в Италии», осуществленная Камерным музыкальным театром Бориса Покровского. Опера впервые была исполнена в России силами итальянской труппы вскоре после мировой премьеры в Милане, но не прижилась и фактически была забыта. О ней можно было прочитать лишь в музыковедческих трудах или справочниках, а в новое время – посмотреть на зарубежных сценах, в том же Пезаро. Премьера у Покровского – фактически второе рождение оперы в России, подобно тому, как четыре года назад такое же возрождение получила чуть более известная опера-близнец композитора – «Итальянка в Алжире» в Театре Станиславского и Немировича-Данчекно.
Между ними, действительно много общего, не только похожие названия. Они погодки (правда, написаны для разных городов), в них – явственное противостояние цивилизаций, культур, образов жизни, хотя и обличенное в забавные формы комической оперы. Это сходство поначалу совсем не понравилось публике: в Милане решили, что маэстро схалтурил и подсунул в «Ла Скала» вариант «Итальянки», незадолго до того представленной в Венеции. Однако постепенно публика поняла, что ошибалась, раскушав и красоту собственно «Турка» и поняв, что это – совсем другая опера.
И, тем не менее, «Турок» по-прежнему находится чуть в тени «Итальянки», даже, несмотря на то, что среди его протагонистов в прошлом веке значились такие великие певицы как Мария Каллас и Монсеррат Кабалье. Действительно, у опер много общего, прежде всего основная идея – как ведет себя в инородной среде представитель другой, соперничающей цивилизации, и, как следствие, необходимость диалога культу. Кроме того, достаточно откровенный эротизм, яркая комедийность, и – роскошь россиниевского мелодизма, ибо композитор переживал в пору написания обеих опер свой расцвет.
В версии Ольги Ивановой в Театре Покровского противостояние культур лишь обозначено – конечно, Селим (Герман Юкавский) ходит в турецкой фесочке и изображает из себя знойного азиатского мачо, гоняющегося за прелестями итальянских дам, но скорее это дано в качестве гиперболизации комического. В отличие от стасиковской «Итальянки», где, не снижая накала комедийности, историю о двух мирах, как говорил Киплинг, которым никогда не сойтись, сделали центральной, у Покровского главная тема – торжество буффонного. Спектакль, как перезрелый фрукт, буквально сочится шутками и гэгами, за которыми уследить за и без того запутанным сюжетом оперы практически невозможно.
Несмотря на скандал с Михаилом Кисляровым, предшествовавший премьере и воцарение в КМТ Ольги Ивановой, режиссера со своим почерком и своей линией в искусстве, новая работа театра достойно смотрится прежде всего по части музыкальной. Что само по себе – и удивительно (ибо хорошо петь Россини – не просто), и отрадно. Звонкое и гибкое собрано Екатерины Ферзбы (Фиорилла) и умелое капельмейстерство ассистента Геннадия Рождественского Алексея Верещагина создают у публики иллюзию, что она «почти что в Пезаро».
Большой театр, № 4 (9), 2017