Эмоциональные качели
Кажется, это самая яркая и важная характеристика ПРЛ. Наше настроение может меняться с безумной для других скоростью: то я сижу и убиваюсь по поводу бренности бытия, а через 10 минут уже радостно бегаю по квартире, играя с кошкой, потом меня накрывает грустью за все совершенные ошибки, и тут же я снова веселюсь, посмотрев смешной видосик. И все это за один час, у меня иногда и за 15 минут.
К тому же я не могу долго радоваться, но могу долго грустить. Диапазон отрицательных эмоций гораздо шире. И поэтому, когда мне очень радостно, всегда еще и тревожно, что скоро это закончится и начнется тоска и уныние. Любой положительный момент - это затишье перед бурей. Это очень и очень изматывает. Я чувствую себя изможденной от эмоциональных качелей и тревоги за них почти постоянно.
Если вы общались с пограничниками, вы знаете, что с такими людьми очень тяжело общаться, неуютно и беспокойно на фоне постоянных перепадов, и хочется убежать подальше. Пограничнику тоже хочется, но некуда!
Don’t leave me
Я здесь повторяю предыдущий пост! Люди с ПРЛ склонны прилагать просто колоссальные (но далеко не всегда оптимальные) усилия, чтобы избежать реальной или воображаемой(!!!) угрозы быть покинутыми. Это самый большой на свете страх: тебя покинет тот, кого ты сейчас любишь.
Нет, люди с ПРЛ не влюбляются раз и навсегда, и не влюбляются во всех своих партнеров, но если в очередной раз (вляпаются) влюбятся, то мысль “она меня бросит”, ввергает в нехилую такую панику. Она/он не отвечает пять минут, она/он захотел/а пойти с друзьями в бар, а не сидеть со мной, у него/нее вообще есть кто-то, кто интересен кроме меня. АЛЯРМ, АЛЯРМ, АЛЯРМ. Мозг кричит, что мы на грани катастрофы: она/он меня не любит, хочет бросить и вот-вот все это выскажет.
А уж если и правда ее/его партнер, significant other или, как принято говорить у бордерлайнеров, favorite person решить, что пора расстаться, то это крах, катастрофа, конец света. И со стороны это может выглядеть, как детская истерика, но на самом деле человека просто разрывает от невыносимой психологической боли, перерастающей в физическую. Это нереально сложно контролировать.
Мне скорее нереально, чем сложно: я смогла победить многие свои эмоциональные бури, но перед этой я по-прежнему бессильна. В таких ситуациях я чувствую такое отчаяние, такой ужас, у меня сжимается все внутри настолько, что мне сложно ходить, думать, есть, действовать.
В голове постоянно пережевываются упаднические мысли, но не сколько о том, что “любовь всей моей жизни уходит”. Мне кажется, пограничники очень зациклены на себе, и поэтому в голове крутится без перерыва, что “раз меня бросают, то я НИКОГДА НИКОМУ НЕ БУДУ НУЖНА, ведь я больная, поехавшая и любая нормальная девушка будет лучше меня, как бы я не старалась, какой бы умной, красивой интересной не была. Меня терпят только из жалости, я ничтожна и бесполезна, не достойна любви и никогда не смогу быть”.
Длится это не минуты или часы, а дни: я просыпаюсь, живу и засыпаю с этой болью, пока человек не вернется или меня не залечат таблетками, друзяшками, психотерапией и покоем. Время не лечит, и просто подождать не работает.
I hate you, don’t leave me
Из-за нестабильности эмоций чувства тоже не отличаются постоянством. Даже по отношению к близким и дорогим людям отношение постоянно качает от полной идеализации до всепоглощающего обесценивания.
Вдобавок из-за страха одиночества некоторые люди с ПРЛ имеют тенденцию быстро и сильно привязываться к своим партнерам. И нам обязательно нужно знать, что другой человек любит нас также сильно, как мы его. Постоянно нужны новые доказательства, иначе будет тот самый “АЛЯРМ, нас хотят бросить!!!”. А так как люди без ПРЛ редко испытывают такие же интенсивные чувства, то пограничник, как бы ему что не доказывали, почти никогда не чувствует себя настолько любимым, насколько было бы достаточно для его душевного спокойствия. Недостижимого спокойствия: нам всегда мало, всегда найдем повод разволноваться, засомневаться в своем партнере, обидеться и начать осознанно или не очень отдаляться.
То мы признаемся человеку в любви, глубокой, как Тихий океан, и сильной, как ураган Катрина, то говорим, что он не нужен и вообще не достоин даже нашего мизинца. Тут вспоминается квновская переделка советской песни: “Позвони мне, не звони, позвони мне, не звони мне!”. Эмоциональные качели везде, эмоциональные качели во всем.
Кто я?!
У пограничников может быть довольно размытый, нестабильный образ себя и постоянно скачущая от этого самооценка. То я умница и красавица, которая сейчас пойдет сворачивать горы (Это важно! Никаких полумер! Все или ничего!), то тупое чудище, которому место в избушке вдали от людей и интересных занятий.
Наша эмоциональная нестабильность приводит к тому, что наши ценности и цели тоже очень неустойчивые: мы хотим, то одного, то другого, но совсем ничего. Внешне это может выражаться в частой смене интересов, увлечений, профессий, работ. Все время появляются новые идеи, чем заняться, но они быстро надоедают и на смену им приходят новые. Мы постоянно в поиске себя: ни тебе стабильности, ни тебе полноценного развития в каком-то деле. Это еще больше добивает расшатанную самооценку и идентичность.
Я много работала над этим и сейчас я гораздо лучше себя осознаю, но раньше мне было очень сложно сказать, кто я, чего я хочу, что для меня важно. Хотя вопрос “Зачем я тут?” по-прежнему для меня открыт и неясен.
Продолжение следует